Император и трубочист. Том 2. Дворянин - стр. 17
В Казани задержались на трое суток. В Нижнем Данька решил провести небольшой эксперимент и приказал загрузить на пароход уголь… Ещё со времён учёбы в железнодорожном техникуме бывший майор помнил, что первые паровозы использовали в качестве топлива почти исключительно дрова. Да что там первые – Усман утверждал, что даже паровозы Николаевской железной дороги, связавшей Санкт-Петербург и Москву, также довольно долгое время ходили на дровах. Да и Тревитик проектировал свой «Tsar» именно под дрова… Но за прошедшее время конструкция котла и топки была изрядно доработана и усилена (чему очень помогла активная эксплуатация паровозов на Гатчинской железной дороге – наличие завода под боком при любой аварии позволяло сразу же проводить дефектовку и не только производить ремонт, но и вносить изменения в конструкцию), а уголь, даже низкокачественный, обладал куда большей теплотворной способностью, нежели любые дрова, вследствие чего при переходе на него можно было без дополнительных затрат заметно увеличить пробеги между бункеровками. Так что он решил попробовать – выдержит ли топка и котёл переход на уголь. Тем более что в Питере перед столь дальним маршрутом на пароход был загружен изрядный запас запчастей, а в совсем уж крайнем случае можно было «расканнибалить» один из двух загруженных на баржи паровозов. Так что особой опасности в подобном эксперименте бывший майор не видел. А вот его положительный исход открывал очень интересные перспективы. Уголь-то ведь много где имелся, даже здесь, в Поволжье, его было немало, а махом увеличить пробег на одной бункеровке с шестидесяти до где-то восьмидесяти вёрст для будущего развития железных дорог было очень неплохо. Ну а не получится – что ж, починимся и будем думать над новой конструкцией котла и топки.
Пробег до Казани на угле пароход по всем внешним признакам выдержал нормально – следов прогара или потери геометрии трубок нигде не наблюдалось. Но перед уходом из более-менее обжитых мест Даниил решил провести ревизию всех механизмов. Для чего были затушены котлы. После чего он не поленился и сам залез в топку с керосиновым фонарём… Впрочем, долго ему лазать по внутренностям парохода не дали, потому как примчался нарочный с письмом от казанского губернатора. Пришлось вылезать, мыться, одеваться и ехать в губернское присутствие.
Встреча с губернатором принесла двойственное впечатление. С одной стороны, губернатор Нилов явственно демонстрировал либеральные манеры, широту взглядов и приверженность прогрессу, но с другой… не то чтобы это было специально, но прорывалось нечто, показывающее, что вчерашний крепостной потомственному тамбовскому помещику – не ровня. Впрочем, пользу данный визит всё-таки принёс. И не одну. Потому что после того, как они с губернатором пообщались в его кабинете, тот снизошёл до приглашения «столичного гостя» к себе на обед. И там бывший майор неожиданно для себя познакомился с одной легендарной личностью – деканом физико-математического факультета Казанского университета Лобачевским. Да-да, тем самым – создателем неевклидовой геометрии… Сейчас это был ещё относительно молодой человек двадцати семи лет от роду, который вёл себя за столом довольно зажато. Впрочем, насколько Даниил понял из разговоров, он здесь был не сам по себе, а в числе сопровождающих некоего Михаила Магницкого – попечителя Казанского учебного округа, который ему вроде как благоволил. Фамилия попечителя у бывшего майора ассоциировалась только с каким-то очень старым учебником математики, который упоминали их с Николаем и Михаилом преподаватели, но после аккуратных расспросов выяснилось, что этот Магницкий является правнуком того, который написал учебник, и сам никаких учебников не писал. Причём он как раз никаких либеральных манер и широты взглядов не демонстрировал.