Император-гоблин - стр. 50
В подвале Алкетмерета он увидел девушек, которые сидели среди путаницы пневматических трубок, служивших средством связи при Унтэйлейанском Дворе, и некоторое время с интересом наблюдал, как они работают. Вернувшись в Черепаховую Комнату, он вспомнил нервного пажа Ксору и спросил Ксевета, почему обитатели Двора вместо пневмопочты пользуются услугами личных курьеров.
Ксевет приподнял брови.
– По разным причинам, ваша светлость. Например, желая сохранить тайну.
– Вот как… Нет. Дело не в этом. Письмо было от Ксору Джасанай.
– Что ж, – протянул Ксевет, – очевидно, отправитель желал быть уверенным в том, что письмо попадет в руки адресата. И, конечно, хотел немедленно получить ответ. Возможно, также это означало, что отправитель считал свое послание исключительно важным и очень срочным.
– Разумеется, – сказал Майя, и Ксевет едва не рассмеялся, но вовремя опомнился.
В тот вечер за ужином Майя улыбнулся Ишейан, и она улыбнулась ему в ответ.
Едва служанка убрала со стола, доложили о прибытии лорд-канцлера. Он ворвался в столовую как ураган. Майя даже не успел предложить ему стул и рюмку ликера – он начал довольно непочтительным тоном в мельчайших подробностях описывать ритуал коронации императора. Среди прочего Чавар упомянул о посте и медитации:
– Император предается медитации в течение дня в особой подземной часовне. Архиепископ проводит вас туда. По традиции, император выбирает двух близких друзей, которые сопровождают его в часовню и обратно во дворец. Поскольку у вас нет друзей при дворе, вы должны взять с собой ближайших совершеннолетних родственников мужского пола. Это маркиз Имель, супруг вашей сестры Немри’ан, и Сетерис Нелар.
– Мы… – начал Майя, но Чавар продолжал, не слушая его:
– На закате начинается собственно ритуал коронации.
Чавар принялся перечислять архаические фразы и жесты, и Майя не смог вставить ни слова, чтобы сказать, что ни при каких обстоятельствах не позволит Сетерису Нелару играть какую бы то ни было роль в обряде коронации. Самодовольный вид и покровительственный тон Чавара – «конечно, у тебя нет друзей, чучело пучеглазое» – не просто раздражили Майю, но вывели его из себя. «Чавар мне не опекун, – подумал он, – и я уже не в Эдономи. Я могу сам принимать решения, могу делать, что мне угодно. И он не сможет мне помешать». Он выслушал Чавара внешне спокойно, ничем не выдавая, что у него есть собственные планы, отличные от навязанных лорд-канцлером.
Когда толстяк, наконец, убрался, Майя заговорил со своим секретарем о другом деле, которое он должен был совершить прежде, чем его коронуют под именем Эдрехасивара VII. Это было личное дело, и ему пришлось выдержать спор с Ксеветом и охранниками, прежде чем они позволили ему отправиться туда, куда он желал пойти. Телимедж, который внезапно взял на себя роль оратора, искренне уверял его, что они ни в коем случае не критикуют его светлость и его чувства, но нельзя, чтобы некоронованного императора во время траура видели шатающимся по коридорам.