Император Август и его время - стр. 39

. И речь здесь не только о давних политических противниках Цезаря. Ведь многие из его сторонников сражались в его войсках против Помпея и помпеянцев вовсе не для того, чтобы завоевать для своего полководца единоличную власть. «Эти люди и создали заговор против Цезаря»[170].

Понятно, что у римского нобилитета было достаточно причин не жаловать Цезаря и его власть. Ведь при таковой их права на высшие должности в государстве и, что скрывать, на совсем немалые доходы, каковые благодаря таковым можно было получить (незаконно, как правило!), ныне зависели от милости, а то и просто прихоти властителя. Разумеется, об этом прямо никто не говорил, скрывая подлинные причины ненависти к диктатору воплями об угрозе его правления «libertas» – «свободе» и наступающем «servitas» – «рабстве»[171]. Как идейная основа для заговора очень пригодились исторические напоминания о злодеяниях Тарквиния Гордого и обстоятельствах перехода Рима от монархии к республике. При наличии такой идейной платформы возникновение заговора становилось неизбежным[172].

Не забудем и то, что Цезарь, находясь на вершине власти, вовсе не забывал о своей принадлежности в прошлом к популярам, благодаря каковой он во многом и завоевал народную любовь. Его аграрные и колонизационные программы, законы против коррупции и роскоши, частичная кассация долгов свидетельствовали о верности делу популяров»[173].

Усугубляли положение дел и всякого рода зловредные слухи, скорее всего, провокации ради измышлённые, но, увы, на благодатную почву падающие: «Более того, все чаще ходили слухи, будто он намерен переселиться в Александрию или в Илион и перевести туда все государственные средства, обескровив Италию воинскими наборами, а управление Римом поручив друзьям, и будто на ближайшем заседании сената квиндецимвир Луций Котта внесет предложение провозгласить Цезаря царем, так как в пророческих книгах записано, что парфян может победить только царь. Это и заставило заговорщиков ускорить задуманные действия, чтобы не пришлось голосовать за такое предложение»[174].

Если слухи о том, что Цезарь хочет перенести столицу государства в Александрию, где у него была возлюбленная им некоторое время Клеопатра, или же в Илион – в троянскую родину своего мифического предка Энея, явно были нелепы, то скорое принятие в самом сенате (!) царского титула нобилитет счёл вполне возможным, учитывая полную покорность диктатору большинства «отцов, внесённых в списки». Для римских нобилей такое развитие событий действительно выглядело как окончательная потеря свободы и наступление порабощения