Иммунитет Вселенной (Путь Знахаря) - стр. 3
Утром, чуть рассвело, переборов страх, снова отправился к дому Пелагеи. Ну и дела – дырочка в заборе была аккуратно залеплена глиной! Не померещился, значит, бабкин взгляд…
Удивительно, но это обстоятельство лишь раззадорило его еще больше. Теперь он точно знал: не отступится. Добьется своего! Хотя чего точно он хотел от Пелагеи – и сам пока сказать не мог.
Крадучись, он пошел вдоль длинного глухого забора. Калитка, глухая и высокая, как и забор, была накрепко закрыта. Обойдя вокруг и зайдя за дом сзади, он сам засмеялся своему неразумению. Нет, чтобы сразу догадаться сюда прийти! Сзади к забору вплотную примыкал лес, высокие мохнатые ели ветвями упирались в доски. И забор здесь был не глухой, как с фасада. Это был обычный редкий частокол. Продираясь сквозь колючие сильные ветки, которые били по щекам и царапали колени и руки, словно намеренно не желая подпускать чужого к дому колдуньи, Дмитрий добрался до потайной калитки, которая, в отличие от парадной, не доставала до земли. Немного не доставала – щель была шириной с две ладони, не больше. Ничего, главное, чтобы голова прошла. Обдирая щеки о песок и землю под калиткой, Дмитрий медленно и плавно, как уж, стараясь не порвать рубаху, прополз в ведуньин огород. С замиранием сердца, стараясь прятаться за кустами, подкрался к дому, подтянулся снизу к окошку, чтобы хоть одним глазом глянуть, не выдавая себя…
В комнате у старухи горели свечи. Сама старуха стояла среди свечей и делала руками какие – то причудливые движения. Только теперь Дмитрий заметил, что старуха была не одна, перед ней на низкой лавке сидела женщина. Дмитрий узнал ее: это была вечно болезная тетка Люба, которой вся деревня сочувствовала, а иные тайком шептали: «Не жилец она на белом свете». И Пелагея ее лечила! Завороженный огнем свечей, таинственными движениями рук ведуньи, Дмитрий забыл об осторожности. Он и не заметил, что уже, не таясь, смотрит сквозь окошко на происходящее во все глаза.
И тут опять провал в воспоминании. А следующее, что сохранила память – что – то твердое изо всей силы ударило его в лоб, и искры посыпались из глаз. И гневные глаза Пелагеи, мечущие молнии, прямо напротив его глаз. Старуха резко распахнула окно, под которым он таился, рамой поставив ему шишку над правым глазом. Он уже бежал без оглядки прочь, а вслед неслось: «Вот ужо будешь мне подглядывать – ухи надеру!» И эхо этого громового голоса: «Ухи – и – и! На – де – ру – у – у!!» еще долго – долго стояло в этих самых подвергающихся непосредственной угрозе несчастных «ухах».