#ИМХОМ: по моему скромному мнению. Мужчины - стр. 7
Поэты перестали быть товаром. Писать лучше надо, да и время что-то меняет. С появлением соцсетей каждый сам себе журналист и писатель. Сейчас поэт – это не лорд Байрон и не Александр Блок. А ободранные, ходящие с одного вечера на другой, бедняги. Раньше я, как кажется, уловил дух времени, а сейчас я ничего не понимаю. Пишу тексты больше по инерции, и они проваливаются в какую-то темноту со 150 лайками.
Поэтами рождаются. Вырабатывать это бессмысленно, это же как проказа. Я родился на Комсомольском проспекте в доме номер 50 и с детства мечтал быть писателем. Поскольку мама работала в Кремле, все издающиеся в Советском союзе книжки мне были доступны. Я вырос на фантастике: Братья Стругацкие, Рэй Брэдбери, Станислав Лем – мне реально сносили крышу. Тогда и делать было особо нечего: три с половиной программы по телевизору, фильмы про заводы и колхозы. Больше было общения во дворах. Мы гуляли без родителей с пяти лет, потом группировались по школам. У нашей 34-ой школы была четкая война с 47-ой и 51-ой – одну били мы, а другая била нас. Иногда попадали в милицию, так и проходили наши дни. В Москве начинали пить с 12 лет, причем регулярно. Время было простое, и человек все про себя знал. Вот его отец, после войны, в шарфе и с финкой, как в фильме «Место встречи изменить нельзя», он был король двора. А сейчас ему 45 лет, и кто это теперь? Слесарь второго разряда, горький пьяница, замученный некрасивой женой, от которой он в бачок унитаза прячет бутылку, чтобы в любую свободную минуту до нее дотянуться. Они понимали, что все, это их судьба. И возможно, ракеты бороздят космос, но это судьба единиц, а не большинства. Поэтому народ сильно бузил. В 90-е возросла преступность, но пропали дворовые компании. Раньше ты точно знал – идешь в чужой двор, там всегда будет кто-то сидеть на качелях, в песочнице, на лавочке. В 80-е годы открылись качалки и клубы, где стали учиться пробивать кулаками стенки. Ребята оттуда портвейн уже не пили, они пополнили ряды настоящих банд, которые возникли впоследствии. Нынешнее поколение молодежи менее агрессивное, чем подростки 70-х.
Любое действие, которое делать не хочется – закаляет характер. В Армии Я не служил. Не косил. Тогда косили самые продвинутые, которые имели джинсы, последний диск «Цеппелинов» и курили анашу. Я окончил технический ВУЗ с военной кафедрой. За это тогда выдавали военный билет лейтенанта запаса и на этом все кончалось. Тем более, что геодезист-чисто военная специальность и использовать таких специалистов в пехоте как минимум глупо. Что не служил – не жалею. Там тогда, говорят, москвичей обижали. Нас нигде не любили. Ведь со всей страны пищу (в прямом смысле слова) свозили в столицу, а на местах велели вертеться как смогут. Да и портянки завязывать я и по специальности научился, чем мытье туалетов может как-то улучшить человека, не понимаю. Сейчас об армии я слышу больше хорошего. Не знаю, похож ли я на бравого солдата Швейка, героя романа Ярослава Гашека, но если бы мне и хотелось быть на кого-то похожим, то на него.