Имеющий уши, да услышит - стр. 36
– Они барышня – иностранка, гувернантка, только уж далеко не девица – я у прислуги узнал, у нее дитя было прижито от знаменитого на всю Европу стихотворца, лорда английского…
– Заткнись. – Евграф Комаровский круто повернулся к денщику. – Ты чего язык распускаешь? Сплетни собирать опять побежал? Твое какое дело? Ну-ка камзол долой, иди сюда ко мне – чему я тебя учил, вспомним сейчас. В стойку вставай боевую. Англичане это спаррингом называют – бой учебный. Кому сказал – живо давай! А то тебя соплей перешибешь.
– Я и так весь вами избитый, как сей мешок! – взвыл Вольдемар. – Спарринг этот ваш, будь он неладен, вы силу-то свою соизмеряйте хоть немного, ваше сиятельство. А то так ведь и убить недолго верного слугу, который единственно только о вашем благополучии денно и нощно тревожится! Кто записочку в случае чего – ей… англичаночке от вас… дело-то житейское… так я ласточкой с весточкой полечу!
Клер за окном смысла всей их беседы не поняла – уловила лишь, что денщик о чем-то горячо просит своего господина, а тот отмахивается от него, словно медведь от надоевшей мухи. В облике Комаровского – при всей его военной выправке и грозном изяществе движений в ходе тренировки – было что-то медвежье. Клер поразилась его атлетическому телосложению – словно античная статуя Марса ожила.
Под потолком павильона по сухой штукатурке неизвестным художником были намалеваны сцены охоты, а над камином – картины античного сюжета об охотнике Актеоне. На левой фреске он мчался стремглав от собак, на голове его вырастали рога. На правой собаки уже повалили его на траву – вместо человеческой головы у него была уже оленья, рогатая, а собаки рвали его тело, впивались клыками в горло.
Клер ощутила противный холодок внутри – от фресок ли жутковатых, или от того, что она осмелилась предпринять, заявившись сюда одна без приглашения, – к нему. К этому русскому!
– Sorry me! Good morning![7] – громко известила она их о своем присутствии.
Денщик Вольдемар распахнул дверь павильона, вытаращился. Евграф Комаровский увидел ее – она потом часто вспоминала выражение его сумрачного лица, которое словно… или то были лучи солнца, сверкнувшие в его глазах?
– Вы? Мадемуазель? Вольдемар, проси нашу гостью войти. Я сейчас… в один момент. – Комаровский скрылся за китайской ширмой, спешно одеваясь. – Вольдемар, не стой столбом, проси мадемуазель пожаловать… морс малиновый налей нашей гостье… угости, пока я… Мадемуазель Клер, выпейте малинового оршада.
Русский, английский – все вперемешку. Вольдемар сделал церемонный жест – прошу, заходите в павильон.