Именинница - стр. 50
Просторный кабинет, куда доктор привел Пита, был разделен на две секции. В первой, меблированной под обычный офис, стоял стол со стулом и двумя выключенными компьютерами. Во второй, где бил в глаза холодный, яркий свет, оказалась маленькая операционная, со столом на колесиках и чем-то похожим на стоматологическое кресло.
Доктор включил один из компьютеров, установил на столе микрофон на штативе и выкатил из гардеробной еще один стул.
– Присаживайтесь, прошу. Для начала нам нужно хоть немного познакомиться.
Безымянные – это про них.
На белом докторском халате отсутствовал бейдж, у пациента не было больничной карты.
– Мне уже сообщили, что вы спешите и что готовы заплатить за срочность и анонимность.
Пит Хоффман запустил руку в карман брюк, где обычно носил «чертов мобильник», и вытащил увесистую пачку купюр.
– Пересчитайте.
– И не подумаю, – махнул рукой доктор. – Доверие – вот что нам нужно в первую очередь, если его между нами еще нет. Или как вы считаете?
Хоффман положил деньги на стол рядом с микрофоном.
Двести тысяч крон в изрядно потрепанных долларовых купюрах. Когда-то он носил их в сумке, которую взял с собой в адскую командировку к соленому морю, омывающему берега Северной Африки. Разумеется, эта пачка не была там единственной. Всей суммы его семье с головой хватило бы на много лет.
Но доктор медлил принимать деньги, и тогда Пит Хоффман перегнулся через стол и вложил пачку в его руку.
– Это то, за чем вы сюда пришли. Теперь я хочу получить то, за чем пришел я.
У доктора на носу были очки как будто совсем без дужек. Он был вынужден придержать их пальцем, когда помещал купюры в потертый портфель, прислоненный к блестящему столу на колесах.
– В таком случае я хотел бы услышать от вас несколько слов.
Доктор кивнул на микрофон. Это в него должен был говорить Хоффман.
– Каких слов?
– Любых. Мне нужно как минимум двадцать секунд.
Пит Хоффман склонился над микрофоном, а доктор кликнул на картинку на мониторе. Она выглядела как обычная сеточная диаграмма. Шкала в левом верхнем углу показывала громкость в децибелах, в нижнем – высоту голоса, в герцах.
– Говорите, что вздумается, – еще раз пояснил доктор. – Для меня важно только, как это звучит.
Пит Хоффман молчал. Наверное, со стороны это выглядело смешно, но в голову и в самом деле не шло ни единой фразы. Что, собственно, должен говорить человек, открестившийся от собственного прошлого, не желающий быть узнанным теми, кто может его услышать?
– Когда начнете, я буду записывать. Прошу…
– Фонетограмма.
Пит поднял глаза на доктора. Тот кивнул, призывая продолжать.