Имена собственные в фразеологии - стр. 1

Использование личных имён в составе русской и английской фразеологии вызывает определенный исследовательский интерес. Почему говорится: «Куда Макар телят не гонял», а не Пётр, или Иван? Почему некоторые имена имеют в составе устойчивых сочетаний положительную или отрицательную эмоционально-оценочную окраску? С чем связана широта употребления во фразеологии одних имён и узость – других?

Как отдельная лингвистическая проблема рассматривается сегодня сосуществование в семантике фразеологизмов лингвистических и экстралингвистических компонентов, обусловливающих культурологическую значимость фразеологических единиц.

В.Н.Телия в статье «Первоочередные задачи и методологические проблемы» выделяет три основных постулата, которые «в явной или неявной форме присутствуют в исследовании культурно-национальной самобытности фразеологического состава языка»:

(1) «большинство единиц фразеологического состава обладает культурно-национальным своеобразием»;

(2) «в коллективной подсознательной памяти носителей языка сохраняется интертекстуальная связь фразеологизмов с тем или иным кодом культуры, что проявляется в способности носителей языка к культурной референции, которая оставляет свой след в культурной коннотации, играющей роль «звена», обеспечивающего диалогическое взаимодействие разных семиотических систем – языка и культуры»;

(3) «воспроизводимость фразеологических знаков способствует межпоколенной трансляции культурно-значимых установок и тем самым – формированию в процессах овладения и употребления языка культурного самосознания как отдельной личности, так и культурно-национальной идентичности народа – носителя языка» [Телия 1990: 14 – курсив авторский – Н. С.].

Одним из важных факторов, обеспечивающих наличие культурологического компонента в семантике фразеологических единиц, оказывается включённость в их состав лексем, обладающих таким компонентом. Личные имена собственные, несомненно, входят в круг таких слов.

Работа ориентирована на этнолингвистическое и этнокультурологическое исследование фразеологического материала. В.Н. Телия так определяет эти два вида анализа: «Этнолингвистическая ориентация исследования и описания нацелена преимущественно на исторически реконструктивный план выявления культурных пластов в формировании фразеологизмов. Лингвокультурологический анализ ставит перед собой цель изучения способности фразеологических знаков отображать современное культурное самосознание народа, рассматриваемое как «остов» его ментальности, и выражать его в процессах живого употребления фразеологизмов в дискурсах различных типов… этнолингвистическое и лингвокультурологическое направления стремятся раскрыть средства и способы проникновения «языка» культуры во фразеологические знаки естественного языка и формы презентации ими культурно значимой информации… В центре интересов лингвокультурологии – исследование и описание взаимодействия языка и культуры в диапазоне современного культурно-национального самосознания и его знаковой презентации. Эта синхронная ориентация существенно отличает её от этнолингвистики», чьи задачи «сводятся к реконструкции по данным языка отражения в языке культурных, народно-психологических и мифологических представлений и «переживаний» в их диахроническом движении, дающем богатейший материал для сопоставления культур… этнических сообществ» [Там же, с. 14-16].

Наука об именах собственных называется ономастикой. Этот термин связан с греческим словом онома – «имя». Н.В.Подольская так определяет имя собственное: «собственное имя… – слово, словосочетание или предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта из ряда подобных, индивидуализируя и идентифицируя данный объект» [Подольская 1990: 473-474].

Приведённая дефиниция имени собственного даёт представление об онимах как языковых единицах, имеющих идентифицирующую функцию. Но, кроме этой функции, онимы «обладают коннотативным компонентом значения – фоновой информацией культурного и исторического характера, а также экспрессивностью, отражающей субъективное отношение автора текста или говорящего к содержанию или ситуации речи» [Супрун 2000].