Имбирное облако - стр. 4

– Ну, сделала все-таки бяку, старая корова, – разочарованно сказал Сергей Федорович и с искренним сочувствием подумал о Метелкине. Следующие несколько минут майор с азартом мысленно посылал нелицеприятные эпитеты в адрес Кукушкиной, но, так как он был по натуре человеком неприхотливым и на редкость отходчивым, еще через несколько минут, аккуратно вычерпав ложкой из чашки неаппетитные крошки, забыл о Соломее Митрофановне и ее несчастном соседе.

Сделав пару глотков испорченного напитка, Быстров закурил сигарету и подошел к окну. «Как некстати осень», – недовольно подумал Сергей Федорович: это время года он не любил, как не любил перемен. Зануда и педант – называли его за глаза сослуживцы. «Так уж и зануда! Так уж и педант», – мысленно возмущался он. Зануды не могут так страстно любить джаз. А он джаз любит страстно! Если выпадает свободный вечер и позволяют финансы, топает прямиком в уютное музыкальное кафе недалеко от дома. Слушать этот самый страстно любимый джаз. Жаль, что свободные вечера выпадают крайне редко, а финансы позволяют и того реже. Но ведь он любит джаз! И курит трубку. Разве зануды курят трубки? Разве педанты тратят ползарплаты на элитный табак «Кевендиш»? И самое главное – у зануд не бывает трубок фирмы «Петерсон»! Это совершенно очевидно, рассуждал Сергей Федорович, выпуская в форточку невкусный сигаретный дым. Трубку он курил втайне от сослуживцев, дабы избежать насмешек в свой адрес. Он прятал ее от других, как ревнивец прячет любимую женщину от посторонних глаз. Берег и лелеял, и трубка отвечала ему взаимностью. Закуривая трубку под хрипловатую завораживающую мелодию Армстронга в интимном сумраке любимого кафе, Быстров обретал уверенность в себе. В тайном пристрастии Сергея Федоровича было еще одно существенное преимущество: ароматное облачко трубочного табака, букет запахов имбиря, виски и ванили магическим образом привлекали к его столику одиноких дам. Так, во всяком случае, Быстрову, казалось, что успеху у слабой половины человечества он обязан именно трубке. Негативное мнение майора о своих внешних данных не смогло изменить даже то немалое количество женщин, которые побывали в его холостяцкой постели. И если бы Быстрова стали убеждать, что на самом деле представительницы слабого пола тают под выразительным взглядом его темных, как антрацит, глаз и млеют от волнующего баритона, то Сергей Федорович никогда бы в это не поверил. Он совершенно искренне считал себя невыразительным субъектом и даже немного сутулился под ношей своих комплексов. Однако сутулость и неприметная, скорее профессиональная манера одеваться совсем его не портили. Пожалуй, единственным недостатком, который можно было бы приписать его внешности, являлась излишняя худоба.