Имам Шамиль. Книга первая - стр. 20
В тот же день Доного, возвратившись домой, вынес из погреба все глиняные кувшины и вылил вино на улицу.
– Вах! – восклицали удивлённые соседи, с сожалением поглядывая на винные лужицы и ручейки, смешанные с навозной жижицей, вытекавшей из хлева.
За день до возвращения Шамиля домой состоялся совет родственников. Старейший рода – Ганафи, который приходился дядюшкой Доного, сказал:
– Твой сын в таком возрасте, когда кровь в жилах бродит, как молодое вино. Избыток сил и чувств не всегда повинуется голосу рассудка в такую пору, Шамиля необходимо женить.
– Он у меня с характером, своевольный, откровенно говоря, боюсь говорить ему об этом, да и невесту не подыскали.
– Что значит боишься? Глава ты в доме или тряпка у печи? – грубо упрекнул племянника старый Ганафи.
– Да ведь он почти не живёт дома, всё свободное время отдаёт учёбе, – оправдывался Доного.
– Учёба тоже хороша в меру, плохо, когда дети образованнее своих родителей, отсюда неповиновение и неуважение исходят. Нечего спрашивать его желания, подберите девушку и жените без разговоров, – сказал Ганафи.
Присутствовавшая при этом тётушка Меседу недовольно глянув на него, возразила:
– Шамиль не тот бычок, которого можно запереть в хлеву с любой тёлкой. Мой племянник во всех отношениях лучший уздень среди гимринских юношей, невесту ему надо подобрать достойную.
– Не бабского ума это дело, дочь моя, оставь мужчин одних, – приказал Ганафи.
Меседу с недовольным видом вышла из кунацкой.
– О чём они там говорят? – спросила Баху, готовившая ужин.
– Сына твоего хотят женить.
– Пусть сначала твой брат приведёт его домой, а за женитьбой дело не станет, – недовольно бросила Баху, но тут же, переменив тон, более ласково сказала: – Дай нам Аллах возможность порадоваться внукам.
– Прежде чем думать о внуках, надо позаботиться о невесте, чтобы была из семьи хорошей и по красоте никому не уступала, – заметила золовка.
– Вся надежда на тебя, Меседу, лучшей свахи нам не найти, ты ведь любишь его больше всех остальных родственников, поищи, подумай.
– Сестра моя Баху, если бы ты знала, сколько я думаю об этом, и не один год… Ко всем гимринским девушкам присматривалась со всех сторон, соседние сёла обошла, на одной остановилась.
– Кто она?
– Унцукульская. Румяна, как восход, бела, как облака, лучезарна, как луна, гибка, как виноградная лоза, стройна, как тополёк, голос нежный и певучий.
– Меседу, ты восхваляешь девушку, как ашуг[33] дочь шаха Аббаса, а нам, кроме красоты, и умение необходимо.
– Дорогая невестка, с этого конца я и начала, отправившись на поиски. Патимат – так зовут ту, на которой я остановила свой выбор. Хозяйка она умелая, хлеб испечёт – не насытишься, суп сварит – оближешься, серпом поведёт – не налюбуешься, коня оседлает – удивишься.