Имам Шамиль. Книга первая - стр. 15
Когда девочка вышла, Баху схватила валявшийся у порога рваный чарык и запустила им в голову мужа.
– Блудница! – заревел Доного. Он попытался было встать на ноги, но, покачнувшись, снова упал на тулуп. – Ах ты, змея, я вырву твой ядовитый язык! – Ползая на четвереньках, он стал шарить вокруг себя. Наконец нащупал кинжал. Взявшись за рукоять, хотел было оголить лезвие.
Баху, подойдя к нему, вырвала оружие. Доного бросился на женгу. Женщина опрокинула его навзничь.
– Ах ты, кобыла!
– Вот тебе и кобыла, одним взмахом хвоста сбросила такого вонючего седока, как ты, – язвительно процедила Баху.
Хлопнув дверью, она вышла из комнаты…
Проснулся Доного поздно. Приподняв голову, оглядел комнату. Возле окна сидела дочь. Раскачивая глиняную миску из стороны в сторону, она сбивала масло.
– Патимат, почему не разбудила к утренней молитве? – спросил он.
– Мама не велела будить, сказала: «Пусть Аллах пошлёт ему непробудный сон!»
Доного пробормотал что-то невнятное, почесал затылок и вновь опустился на подушку. Глядя на бревенчатый пожелтевший потолок, он стал вспоминать всё, что произошло с ним вчера. Через некоторое время он вновь приподнялся, сел, опять обратился к дочери:
– Где моя одежда?
– Какая одежда? Ты вернулся из Шуры в чужой вшивой рвани. Мы выбросили всё во двор.
– Шамиля нет дома?
Патимат не ответила.
Доного, строго посмотрев на дочь, повторил вопрос.
– Нет его, он из-за тебя прыгнул с балкона, сломал руку.
Глава семьи побагровел, виновато мигая, переспросил:
– Сломал руку?
– Да, сломал. Ещё хотел броситься в пропасть, но, к счастью, Магомед с тётушкой Меседу удержали. Брат сказал маме, что больше никогда не вернётся в наш дом. – Видя растерянность отца, Патимат помолчала немного и добавила: – Из-за тебя, потому что вчера над тобой смеялся весь аул, даже дети. Неужели ты ничего не помнишь?
Доного молча встал, зашёл в кунацкую. Там на деревянных гвоздях, вбитых в стену, висела праздничная одежда. Приодевшись, он направился к двери и столкнулся лицом к лицу с Магомедом.
– Асалам алейкум, Доного!
– Ваалейкум салам! Заходи, сын мой.
– Как здоровье, самочувствие? – спросил гость.
– Здоровье неплохое – Бог милует. Самочувствие неважное. Какие новости у тебя, Магомед?
– Нет особых. Собираешься уходить?
– На мельницу хотел пойти – к тестю.
– Не ходи, я только что оттуда.
– Что случилось, как он там?
– О случившемся тебе, наверное, известно, чувствует он себя плохо, жар был, и бредил ночью, к утру пришёл в сознание.
– Вот дурак, неужели из-за того, что я выпил, надо убивать себя… – В голосе Доного чувствовались тревога и волнение.