Иллюзия счастья - стр. 3

– Какие планы на день? – интересуется Эд, садясь за руль.

– Все как всегда. Тогда я, наверное, пообедаю с Алинкой, – говорю я, ловя реакцию мужа. Ему давно не нравится моя подруга. Он считает ее ветреной, безответственной, пустой женщиной – хищницей.

– Конечно, пообедай, – как ни странно, доброжелательно отвечает он. – Как она там? До сих пор в активном поиске?

– Да, – усмехаюсь я. – Но в ее тридцать два это уже неисправимо.

– Хорошо. Но только обед, не больше. Ты знаешь, как я к ней отношусь.

– Ну Эд, не начинай. Каждый живет, как хочет. Это ее образ жизни.

– Я тебе уже говорил, что я совсем не против вашего общения. Я против ее вечных приключений, в которые она постоянно пытается тебя втянуть. Дружите, общайтесь, встречайтесь, но только у нас дома. – Хочу ему возразить, что привольная жизнь моей подруги никак на меня влияет, как он думает, но Эд не дает мне сказать и слова. Тянет за кофту, мимолетно целует, и со словами «я опаздываю» уезжает на работу.

Забегаю домой, скидываю кофту и тапочки, поднимаюсь на второй этаж в детскую, бужу мою маленькую Милку, собирая ее в садик. Быстро одеваюсь сама, натягиваю простые джинсы, свитер, распускаю волосы, перекидывая на бок, выпускаю их из-под шапки. Надеваю на свою принцессу теплый белый костюм. Милка еще сонная, подается мне как неваляшка, попивая какао из специального стаканчика с трубочкой.

– Эй, мышка моя, проснись и пой, – треплю дочку за щеку.

– Мама, – недовольно бурчит моя мышка. Усмехаюсь, надеваю пальто, подхватываю ее на руки и несу к машине.

***

– Забавно, – усмехается Алинка. – Эд до сих пор не одобряет нашу дружбу.

– Я этого не говорила. Он просто как всегда чрезмерно меня опекает, – отвечаю, помешивая воображаемый сахар в кофе.

– Мне кажется, это не опека, а тиранство. Мы дружим с тобой уже больше пятнадцати лет. Ты не обижайся, конечно, я понимаю – он твой муж, и все такое. Но ты не его собственность, он не имеет права указывать тебе, с кем дружить, а с кем – нет, – отпивая свой коктейль, задумчиво надув губы, произносит Алина.

– Он не указывает и не запрещает. С чего ты вообще это взяла?

– Тогда почему мы не можем устроить девичник? Мы давно не собирались. Я хотела, чтобы мы как раньше, втроем – ты, я и Ленка выпили в баре, поорали песни в караоке?

– Ты же знаешь, у меня ребенок… – подруга не дает мне договорить, вскидывая руку.

– Слабая отговорка, Виктория Станиславовна. С Милкой может посидеть и тетя Света, – тетя Света – это почти родная мне женщина. Она уже много лет работает домработницей в нашем доме. Папа очень ценил ее, уважал. Эта женщина нянчила меня, а теперь и мою дочь. Когда отца не стало, я не смогла с ней распрощаться, на чем настаивал Эдуард. Она мне словно родная бабушка.