Иллюзия - стр. 49

– А он? – мой взгляд опустился на Артака, который, не замечая ничего вокруг, пребывал в полном блаженстве, ему тоже надо двигаться?

– Артак в полной безопасности, где бы он не находился. Артак везде дома и везде счастлив, – Агафья Тихоновна торопливо, немного суетясь плыла рядом со мной и вдруг горячо зашептала на ухо, – еще неизвестно что внутри чего. Мы в озере или озеро в нас.

– Как называется это место?

– Никак.

– Никак?

– Не надо называть то что пройдено. Это озеро уже в прошлом. Пусть оно само схоронит своих мертвецов, не давайте им имя. Никогда не называйте то, чего хотите избежать, – Агафья Тихоновна помолчала и добавила, – дав имя этому месту, впрочем, как и любому другому, вы вновь пустите его в свою жизнь.

– Я понимаю, – немного ускорив шаг я вскоре почувствовал небольшую усталость, вода была болотная, трясинная, тягучая и густая, – а отдыхать? Мы не остановимся на привал?

– Нет.

– А если оно бесконечно, это озеро?

– Не бойтесь и не торопитесь. Просто не спеша идите рядом. Знаете, – акула усмехнулась, – человек может идти без конца, если не будет торопиться и напрягаться. Но здесь конец все же будет. И что-то мне подсказывает что уже скоро.

Мы продвигались вперед. Медленно, неторопливо, но смело и уверенно. Дно иногда вздыбливалось и на поверхность поднимались большие круги какого-то газа, как в лавовой лампе, включенной в розетку.

– Что это?

– Ваши чувства и ощущения, – акула была спокойна, – такие как просвет в гневе, или знания из открытой книги, или побеждённая привязанность. Им здесь не место. Они поднимаются вверх.

– И это мои чувства? – я опять чуть было не остановился в изумлении. До меня только сейчас дошло то, о чем мне говорила акула уже битый час.

– Конечно, ваши. А чьи же еще? Это же ваше озеро.

Насколько мог охватить глаз – то здесь то там в ил погружались молчаливые фигуры мужчины с рюкзаком на спине и драконом на шее, держащего за плавник акулу, которая что-то ему говорила.

– В чувственных измерениях свои черные дыры… – только и произнесла Агафья Тихоновна, подплыв сзади к моему уху.

Я оглянулся на нее и увидел что она смотрит в ту же сторону что и я.

Моя нога попала в расщелину и я погрузился в ил почти по пояс. Злость, смешанная с отчаянием, охватила меня как-то сразу, мощно и целиком. Я хватался руками за мягкие, глинистые выступы дна, однако это не приносило видимого результата, даже наоборот, меня затаскивало глубже и сильнее. Крик о помощи вязнул в тягучей жидкости но, казалось, звучал и был слышен только рядом со мной. Я звал Агафью Тихоновну, которая плыла, разведывая дорогу, где-то впереди, в надежде ухватиться за ее хвост и вырваться из цепких объятий ила, но ее все не было. Отчаяние охватило меня сразу и целиком, как будто меня погрузили в него с головой. Какие-то непонятные, темные желания всплывали в моем сознании. Я пытался освободиться от затягивающего меня ила и песка и барахтался в нем, зарываясь еще глубже. Мне совсем не хотелось опуститься на самое дно пусть даже и своего озера, но озера темных чувств и убеждений. Я уже видел как это сделали сотни скульптурных композиций «мужчина, держащий за плавник акулу с драконом на шее».