Иллюзия - стр. 37

– В смерти меняется только тело, – акула улыбнулась, но сумела сохранить серьезность, – и когда твое путешествие в человеческом теле подходит к концу – ты обрастаешь новой, пусть уже и не человеческой, но какой-то другой плотью. Как река становится океаном, так и ты превращаешься в субстанцию иного порядка. Как правило, – она ухмыльнулась, – если этого не произошло раньше, то в этот самый момент и приходит понимание, что даже будучи человеком, где-то глубоко внутри тебя всегда плескался этот безбрежный и бесконечный океан, который совершенно добровольно сам ограничивал себя контурами человеческого тела, – Агафья Тихоновна подмигнула мне, – и более того, позволял тебе считать это тело чем-то безусловно и бесспорно важным.

– Позволял мне? Но если он, этот океан – это и есть я?

– Счастлив тот, кто сумел увидеть безграничность, использовать ее, будучи заключенным в тюрьму. Даже не счастлив, – акула на мгновение задумалась, – не счастлив, но свободен, – она замолчала еще на мгновение, – впрочем это практически одно и тоже.

– Счастливый и свободный?

– Да. Счастливый, или собранный воедино, ведь само слово как бы подсказывает нам – «со-частье» – то есть сложенный из частей в нечто одно, но цельное и нерушимое, всегда будет свободным.

– А свободный всегда счастливым?

– Свободный, а другими словами, не разделенный никакими границами, уж наверняка будет цельным, а следовательно, и счастливым, – Агафья Тихоновна шумно выдохнула воздух, – ведь границы есть только у частей, не так ли? У целого границ нет.

Я молча кивнул, соглашаясь со столь очевидной вещью, а моя спутница продолжала:

– Тогда и приходит понимание, что твое тело было лишь транспортом, который ты использовал чтобы добраться до следующей остановки. И нечего его жалеть. Смерть тела – не конец жизни, а ее часть, ее изменение. В конце концов, каждый соберет себя из этих частей, как витраж в окне, и тогда все станет просто и понятно, а твое пространство наполнится ярким и цветным, осмысленным и понятным Светом, пропущенным через этот витраж. И конечно же, одним стеклышком в витраже может быть и смерть, почему нет? В человеческом понимании этого слова, – Агафья Тихоновна подмигнула мне лакированным глазом, – ведь смерть – лишь простое изменение сущности, дверь для одной капельки в бесконечном и неиссякаемом океане Любви. Тысячи, миллионы рек впадают в мировой океан. В океан того, что человечество, находясь на перекрестке, ошибочно считает ненастоящим, принимая за настоящее лишь видимую глазу материю.

– Подождите, я что, умер? – внезапная догадка ошпарила, как кипятком, мое сознание.