Иллюзия. Цена – жизнь - стр. 8
Грузия как на дрожжах разрасталась территориально и приобретала в составе Российской империи особый статус, который ни тогда, ни позже, за исключением Великого княжества Финляндского, не имела какая-либо другая губерния или область. На территории с населением в 300 тысяч человек местных князей и дворян оказалось не меньше, чем во всей 50-миллионной России. От фамилий грузинской знати, князей Шервашидзе, Чавчавадзе, Церетели, Орбелиани, Мачабели, Абашидзе и других, находившихся в царской свите и гвардии, рябило в глазах и звенело в ушах. С космической скоростью она взлетела на орбиту высшей русской аристократии.
Прошло чуть больше десяти лет с момента вхождения Восточной Грузии в состав Российской империи, как потомок грузинских царей, герой Отечественной войны 1812 года князь П. Багратион встал в один ряд с великими полководцами М. Кутузовым и А. Суворовым. Его медальный профиль и пассионарный образ стали предметом поклонения для художников, скульпторов и поэтов. Вскоре не только грузинская речь, но и грузинская кровь разбавила кровь русскую великокняжескую. Позже она появилась и в жилах российской императорской семьи. Великий князь Георгий Романов на четверть оказался грузином. Его бабушка, великая княжна Леонида Георгиевна, происходила из известного рода Багратион-Мухранских. И если картлийским царям понадобилось столетие, чтобы стать своими при дворе персидского шаха, то их проворные потомки при российском престоле ухитрились пройти эту дистанцию всего за несколько десятилетий.
В верноподданическом припадке грузинская знать ударилась в русофильство. На этой почве многие ее представители пошли на шаги, несовместимые с горскими понятиями: они сменили свои фамилии на русские. Известный генерал Сулхан Баратов, командовавший в Первую мировую войну Иранским корпусом Кавказской армии, происходил из древнего грузинского рода Бараташвили. Из этого же рода происходил герой Первой мировой войны Николай Баратов. Другой генерал, Мазниев, когда-то носил фамилию Мазниашвили. Позднее, в 1918 году, когда Грузия, пользуясь разрухой в российском государстве, попыталась отхватить жирный кусок от Кубани, теперь уже грузинский генерал вспомнил, что он Мазниашвили, и возглавил захватнический поход на Сочи, а затем Туапсе. Некогда популярный писатель и литературовед, которого советская публика знала как Ираклия Андроникова, происходил из рода Андроникашвили, восходившего своими корнями к царице Грузии Тамаре.
С течением времени Грузия как-то незаметно стала этаким счастливым баловнем в Российской империи. Грузинская речь все чаще звучала в обеих столицах, а берущие за душу грузинские песни трогали даже каменные сердца. В русском обществе к грузинам и Грузии стало складываться особое отношение, которое не наблюдалось по отношению ни к какому другому народу и губернии. В нем смешались чувства восторженности, влюбленности и наивного представления о том, что более преданного союзника на Кавказе у России нет и быть не может.