Иллюзии сознания - стр. 20

— Как ты сама себя чувствуешь? Вчера было прохладно, а вы так долго гуляли у реки, ещё и катались на катамаранах. — Отец неодобрительно покачивает головой, косясь на Глеба. — Так можно простудиться, Карина. Если не думаешь о себе, могла бы подумать обо мне.

— Я обещал заботиться о Карине, поэтому всё продумал до мелочей, — в свою защиту произносит Глеб. — Она не простудится. Когда солнце скрылось и перестало согревать, мы уже сидели в моей машине и ехали домой.

Широко улыбаюсь, едва сдерживаясь, чтобы не пищать от восторга. Глеб так заботится обо мне и даже перед отцом сейчас защищает. Правда, я пока не понимаю, кого больше — меня или себя. Ведь с укором папа посмотрел на него, а взгляд у него всегда был жесткий.

Отец щурится, делает глоток красного вина и снова смотрит на меня.

— Расскажи мне о своих впечатлениях, Карина. Ты так мечтала снова побывать в парке аттракционов, но после операции это довольно проблематично. Так как кататься тебе нельзя, осталась ли ты удовлетворена прогулкой?

— О! В полной мере!

Я делюсь своими впечатлениями и рассказываю отцу, как там красиво. Мне понравилось абсолютно всё. Не хочу говорить, что с Глебом я была бы в таком же восторге от любого места, чтобы не дразнить отца. Рассказываю, как мы катались на катамаранах, и у меня даже не кружилась голова. Меня не укачало, как это было раньше. Делюсь впечатлением о вегетарианском кафе, где готовят ничуть не хуже, чем Клавдия Михайловна.

— Вот только впечатление слегка испортил парень, который практически снёс меня с ног, а потом вдруг решил, что я похожа на какую-то его знакомую. — Я посмеиваюсь. — Бред же! Ещё и назвал меня другим именем, а побледнел как… Словно действительно призрака увидел. Ну не может быть такого колоссального сходства.

Отец стискивает зубы. На его щеках проступают багровые пятна, и он с яростью смотрит на Глеба, словно я сказала что-то плохое.

Почему он так отреагировал на мои слова?

Я испуганно смотрю на отца, не понимая, что так сильно разозлило его. Он никогда раньше не выглядел таким сердитым, а сейчас стискивает зубы, и я аж икаю от испуга.

— Папа, ничего страшного не случилось. Глеб вступился за меня и объяснил парню, что тот обознался.

— Не оправдывайся! — хмурым взглядом останавливает меня отец. Он кладёт приборы на стол и пристально смотрит на Глеба: — Ты не говорил мне ничего об этом парне.

— Да много ли всяких идиотов на улицах, которые в пьяном угаре принимают одних людей за других? — отвечает Глеб, но я чувствую, как сильно он переживает.

— Вроде бы он не был пьян, — пищу себе под нос и понимаю, что зря сделала это.