Илиада. Древнегреческий эпос в пересказе Сергея Носова - стр. 17

Не столько слышит те голоса Елена, сколько угадывает, о чём толкуют. А царь Приам сажает рядом с собой на скамью, «дитя моё» ей говорит.

Так потом могла бы рассказать Елена.

…Села я рядом с ним и от него слышу: нет, говорит, на тебе вины никакой. Значит, дитя моё, так богам угодно – свести на жестокой войне народы. Лучше поведай мне, кто там – медные доспехи на солнце сияют, это же предводитель войска – царь, не иначе? Как его имя?

…Атрид Агамемнон, царь царей в просторах Эллады. Моего прежнего мужа доблестный брат.

…А про того расскажи – он ростом пониже, но широкоплеч и, вижу, могуча грудь у него. Овна мне он напомнил – ходит неспешно между рядами, и послушно стадо ему.

…Одиссей, сын Лаэрта, он царь Итаки. В хитроумии нет ему равных.

…А этот? Самый высокий, самый, вижу, могучий – да он почти великан!

…Аякс Теламонид. Саламинцев предводитель. Мой двоюродный брат. Частым гостем был в доме у нас, друг Менелая…

Так узнавала я многих.

Про Менелая не спрашивал – за что ему благодарна. А впрочем, ясно и так было всем, кто Менелай.

Кого не видела, братьев своих единоутробных – Кастора и Полидевка. А всё искала глазами.

Не знала, что нет их в живых.

Договорённость следовало скрепить клятвой.

Жертвенных животных вывели на середину поля. Вынесли священное вино в козьих мехах, чашу и кубки.

Агамемнон готов был воздать богам со стороны ахейцев.

Идей, вестник царя Приама, воззвал к своему владыке – выйти за стены града и принести клятву.

Сын ли его погибнет, Менелай ли, напротив, уступит Парису, что бы ни стало, чем бы ни закончилось единоборство, народы ныне заключают дружбу – троянцам останется Троя, ахейцы возвратятся домой.

Ворота открылись, и выехал Приам на колеснице. И скоро ступил между войсками на землю.

Провозвестники с обеих сторон смешали вино в сияющей на солнце чаше. Вожди совершили рук омовение. Им раздали шерсть от длинных кудрей, срезанных с голов приносимых в жертву овнов, – дабы сильнее ощутил каждый к великой клятве причастность.

Агамемнон, готовый заклать жертвенных овнов, обнажил меч и призвал в свидетели Зевса и Гелиоса – один взирал на действо с вершины Иды, другой – с небес со стороны солнца. А также позвал в свидетели и хранители клятвы горы и реки, и главное – воды подземного мира, в котором клятвопреступников ждёт посмертная кара.

Если Парис, сын Приама, убьёт Менелая, сына Атрея, ахейцы откажутся от требований к Илиону, и все корабли их отплывут в Элладу. Если Менелай убьёт Париса, Троя возвратит Елену и похищенные с нею богатства, а кроме того, сверху доплатит, и память об этом во веки веков сохранится.