Икона Пресвятой Богородицы. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова - стр. 4
При всей моей ненависти к этому человеку, всё-таки должен признать, что он не был полным кретином и, прежде чем решился взобраться на высоковольтку, самолично осмотрел линию электропередачи и отключил центральный рубильник, на неопределённое время оставив дачников без энергии. Я стоял внизу и делал вид, что подстраховываю его, хотя, на самом деле, только и ждал тот момент, когда он прикоснётся к проводам.
Подобного замыкания я не видел ни разу в жизни! Было что-то неописуемое: взрыв пороховой бочки, ореол искромётных свечений, в сотни раз, превосходящий красочный фейерверк, и жуткий вид падающего человека, с грохотом ударившегося о землю. На моего свояка было страшно смотреть. Он стал чёрным как уголь и чем—то напоминал только что опалённую свинью, дымящуюся и пахнущую горелым мясом.
Услышав мой душераздирающий крик, Лина выбежала во двор и бросилась к нему.
– Сделай хоть что-нибудь! – неистово заголосила она. – Не стой как истукан! Пожалуйста…
Я успокаивал её как мог. Я запрещал ей биться в истерике, боясь, что она может потерять рассудок. Прибывшие врачи тут же констатировали смерть Павла Даниловича от несчастного случая. По мере своих возможностей, они оказывали помощь моей сестре, но было уже слишком поздно. Бедная девочка! Она перестала меня узнавать и, монотонно повторяла его имя. Иногда начинала так хохотать, что не требовалось иметь специального медицинского образования для того, чтобы понять, как я был точен в своих предположениях. Глядя на неё в какой-то момент, я пожалел о содеянном преступлении, но баснословное состояние, которое теперь переходило в мои руки, утихомиривало всплеск моей совести и давало некоторое утешение. В конце концов, результат оправдывал потери! Лина не присутствовала на его похоронах. Её положили в психиатрическую больницу, где неустанно вели медицинское наблюдение. Я же был ошеломлён, когда узнал, что у Павла Даниловича есть младший брат, которому он завещал валютный капитал и, практически, всю недвижимость, за исключением мизера, который этот паршивец оставил на имя моей сестры. Теперь, другой человек должен был вступить в его владения, руководить фирмой и быть законным хозяином в доме. Мои надежды на то, что я смогу облапошить своего нового конкурента, тут же потерпели фиаско. Он даже не стал со мной разговаривать и лишь коротко предупредил, что хотел бы несколько дней побыть наедине. Тем самым он дал понять, что я должен убираться ко всем чертям и чем быстрее, тем лучше. Дачу он продал чуть ли не на второй день после похорон, а вырученные деньги перевёл в доллары, которые я только мельком видел в его дипломате. На мои возражения, что мне некуда идти, он окинул меня презрительным испепеляющим взглядом, а потом цинично предупредил, что не любит свои слова повторять дважды. Глядя на него, я понял, что Говоров старший был перед ним сущим ягнёнком. У этого типа была железная хватка. Он тут же поставил все точки над «и». Я понял, что с ним лучше не шутить. Если он захочет от меня избавиться, то я не успею и пикнуть, как окажусь на Ленинградке под кучей сухого валежника.