Икона из скита - стр. 33
Курт с недовольным лицом наблюдал картину разговора хозяина с Веревкой, не выдержав, вышел из избы. Сильвестр Карпович последовал за ним, в дверях остановился:
– Артист из тебя никудышный, ноги кривые. Спляшешь гопака на своих похоронах, за летчиками не заржавеет, быстро тебе клифт испортят…
Сильвестр Карпович, идя к реке, не проронил ни слова, Курт тоже. Каждый думал, что «отдых на рыбалке» мирно для всех не закончится. Причина – золото. И первым, кто захочет им завладеть, будет Веревка.
Курт не выдержал молчание:
– Ты спал?
– Какой тут сон, ты же видишь, что он творит. Опасаюсь, летчики угостят его спиртом, вот тогда точно нас зарежет. Зэк он и есть зэк, ни флага, ни родины.
– Я тоже об этом подумал. Не спать – это полбеды, терпимо. А как на пароход сядем, сразу устроит концерт!
– Мне кажется, он хочет быть среди нас главным, нагло себя ведет, диктует свои воровские понятия. У тебя пистолет, конечно, если мечтаем попасть за границу. – Курт высказал слова специально, подталкивая хозяина на решение убить Веревку с казначеем.
– С летчиками разберемся, там поглядим, зависит от обстоятельств. Понимаю, тянуть с зэками нельзя.
Проверили сеть, пойманную рыбу почистили на берегу, из катера взяли котелок, налили из реки воды и вернулись в дом. Сильвестр Карпович, подавая котелок казначею, хмуро сказал:
– Смотри, не пролей, а то сам пойдешь на реку за водой.
Веревка, прохаживаясь по избе, обрадовался пойманной рыбе:
– Еще бы в уху положить лучка, укропчика да картошечки! Да накатить стакан спиртяшки! Ух!
– Не барин, без пряностей похлебаешь. Что стоите, руки в брюки, вам никто ухи не сварит, идите, разводите костер и рогатину сделайте, а то котелок уроните, – видя, что зэки не торопятся, решил идти сам: – Вам доверять – себе хуже сделаешь, – взял котелок и вышел во двор. Курт последовал за ним, боясь оставаться один на один с блатными.
Веревка подошел к окну:
– Ты гляди-ка, а хозяин с Гитлером мудрят, не заметил? Держат нас за лохов, печенкой чую, видать, приняли решение нас завалить. Ведут себя смело. А что? Будь я на их месте так бы и сделал. Я вот ночью лежал и кубатурил: летчиков вальнём, хозяин за нас возьмется.
Иван подошел к нему:
– Я это понял еще в лодке, когда он за волыной потянулся, хотел нас скопом вальнуть, да побоялся.
– Значит, мы их первыми вальнем – в хате у летчиков. Как говорится, под шумок. Я дам тебе знак – кивну головой, ты валишь Гитлера, а я хозяина – и в дамки! – говорил азартно. – Будь с Гитлером поближе, – и положил руку на грудь. – На душе неспокойно, сердце жмет, то ли и вправду нам, грешникам, нельзя брать в руки иконы.