Иисус. Картины жизни - стр. 49

То, что Бог Небесный – Его Отец, поведали Ему, скорее всего, родители. Об этом может свидетельствовать и то, как они о Нем думали и как с Ним обращались. Именно то, что мы о своих детях думаем, быстрее всего воспринимается ими и глубже всего проникает в их сознание. Как чутко откликалось на это Его сердце, как по-детски, но в то же время отчетливо и ясно ощущал Он тогда все Свое существо! Но это Его священная тайна, о которой нам подобает лишь догадываться. А может быть, и прав некий ученый, предположивший, что слова «Авва, Отче!» (Рим 8:15) исходят из уст самого Иисуса? Тогда они – величайший памятник Его детству, говорящий о многом.

Вряд ли Он считал Себя Сыном одного лишь Бога, однако, скорее всего, не догадывался, что Иосиф для Него не то же, что для других детей их отцы. На это указывают и слова Марии: «Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя» (Лк 2:49). Повествующий, сразу уверенно и внятно засвидетельствовавший, что Его Отцом был не человек, а Бог, впоследствии называет Иосифа и Марию просто «Его родители». Так считали люди, так воспринимал их и мальчик. Разве мы задумываемся в детстве о своем происхождении?

Первые дошедшие до нас слова Иисуса позволили нам заглянуть в Его детство – торжественную духовную весну начинающейся жизни. Поводом к ним послужил первый из известных нам Его поступков, совершенный уже не ребенком, а отроком. Мы радуемся первому плоду молодого деревца, но несравненно больший восторг вызывают у нас первые проявления духовного мира ребенка. С каким нетерпением мы ждем их от него, и как часто в них уже виден образ будущего мужчины. С отроком Иисусом это произошло внезапно, и не заметить такое поразительное изменение было невозможно. Божественное величие, подобно чистым и ясным лучам ослепительно яркого восходящего солнца, сияет сквозь прозрачную оболочку Его отроческого облика. Но больше всего удивляет и трогает то, что это выражается всего лишь одной чертой подлинно человеческой натуры мальчика, чертой, пронизывающей все Его существо. В том величественно-Божественном, которое Он осознавал и которое наполняло Его радостью, Иисус все равно оставался ребенком. Он предстает перед нами (Лк 2:41 и далее) просто мальчиком. При воспитании детей мы чаще всего сталкиваемся с одной из труднейших в педагогическом отношении ситуаций, когда ребенку пора уже быть дома, а его все нет, и где его искать, неизвестно!

Если мальчик, в особенности настроенный идеалистически, желает развиваться по своему разумению, он непременно будет вынужден, пусть неосознанно, оборонять свою душу от всего шаблонного, укоренившегося и узаконенного, с чем он встречается на каждом шагу и чему должен следовать. В таком мальчике подчас рождаются и расцветают возвышенные и чистые идеи, не затронутые реальностью и не утратившие посему своего первозданного аромата. В нем еще светит чистота Божественного, она не померкла, как у тех, кто стоит над ним. И поэтому нередко солнечный свет, сияющий на его небосводе, затмевает искусственное свечение законов нашей домашней полиции. Порой наделенного такой богатой душой ребенка, без сопротивления подчиняющегося, к примеру, непонятным ему идеалам матери, хочется утешить словами Давида о праведном: «Он хранит все кости его; ни одна из них не сокрушится» (Пс 33:21).