Их невинный подарок - стр. 48
Особенно, когда Ник проводит пальцами по моим позвонкам, надавливает. Каждое его касание – фатальное, окончательное. Заставляет дрожать и выгибаться.
– Продолжим игру, красивая?
– Нет, - в отчаянии мотаю головой, всхлипываю. Ощущений слишком много, они просачиваются в каждую клеточку. Словно кислотой прожигают. – Это уже не смешно!
– А мы разве смеемся, красивая? Игра есть игра, - Ник невинно пожимает плечами, а после тянет на себя. В нос бьет аромат его парфюма и тела, алкоголя. – Или ты узнала всё, что хотела?
– Узнала.
– Жаль, потому что у нас ещё много вопросов.
– Задавайте их друг другу.
Стараюсь держаться уверенно, хотя это сложнее с каждой секундой. Рассматриваю серьезных мужчин, понимаю, что они не шутят. Затеяли свою игру, не собираются от меня отпускать.
И касаются. Господи, как они касаются. Настолько невинно, что почти порочно. Проводят по рукам, шее. Едва задевают, дразнят пламя внутри. И у меня дышать не получается.
Кажется, что я загораюсь. Пепел оседает в легких плотным слоем, проникает в кровь. Искры прожигают под кожей, разносятся внутри. Так стремительно, что не успеваю сориентироваться.
Это ненормально, неправильно. Слишком страшно и необычно. Почему я так реагирую на этих… Наглецов, мужланов, дикарей! Я их не знаю. Но при этом, когда Ник крепче сжимает в своих объятиях, по телу спускается приятная дрожь.
– Зачем вы это делаете? – спрашиваю хрипло, словно чужим голосом. Слишком севший, дрожащий. Точно не мой. – Ник?
– Потому что хотим, красивая. Это главный принцип, чего-то хочешь и получаешь.
– Я не «что-то», я человек!
– И тебе нравится.
Сухие губы касаются венки на шее, втягивают кожу. До жжения, покалывания. И электрического тока, который бьет прямо между ног. Туда, где становится слишком влажно.
Неправильно. Ошеломительно. Жмурюсь, ненавижу себя за эту реакцию. За то, что ладони Ника поглаживают под грудью, а у меня обрывается всё. Замирает в предвкушении.
Это напоминает наваждение. Опьянение, воздухом и их касаниями. Как медленно и ласково Клаус ведет по запястьям, как пальцы его брата зарываются в волосы.
Новый ощущения, несравнимые. Словно на лезвиях танцую, в любую секунду сорвусь в пропасть. И Клаус только толкает вперед, касается затвердевших сосков сквозь платье.
Сжимает сильно, до искр из глаз. До стягивающих ощущений, кожа пылает, горит. А Ник лишь распаляет: тянет мои волосы, заставляя запрокинуть голову. Его губы проходятся по скуле, шее, прикусывают мои губы.
Я должна остановить их, оттолкнуть. Но все протесты топлю в собственном стоне. Тихом, постыдном. Разрывающим на кусочки, когда внизу живота собирается колющее желание.