Их (не)порочный ангел - стр. 7

Инга, очевидно, решив посекретничать с невесткой, взглядом велит мне самоустраниться.

пока Рома пропускает меня вперёд, я по привычке пытаюсь задержать в лёгких его запах.

От него всегда слабо пахнет весенним дождём – упругими стеблями, сочными травами, хрустальной капелью. Чем-то свежим, заставляющим сладко жмуриться.

Я так отвлекаюсь на свои ощущения, что едва не вскрикиваю, когда в полумраке коридора Рома вдруг уверенно сжимает рукой моё плечо.

– Ничего не забыла?

Мир внезапно сужается до странного покалывания там, где тепло мужских пальцев через блузу достигает моей кожи.

– Ты о чём?

– Ты ведь не просто так заходила в спальню брата? – хрипло шепчет он мне ухо, и я теряюсь. Плутаю мыслями где-то между беспечностью его тона и рябью, побежавшей под ткань блузы. Дурной. Совершенно бесконтрольной. Неправильной.

– Я-я...

Господи, что он вообще спрашивал?

– Думаю, ты оставила для Макса кое-что, – подсказывает Рома. – Мне начинать ревновать?

Я впервые воспринимаю его голос не слухом, а теплом щекочущего щёку дыхания. Наверное, поэтому смысл так сильно отстаёт от звука. В голову закрадывается нехорошее подозрение. Разворачиваюсь резко, как змеёй ужаленная.

– Ты меня с Вероникой не путай, – выпаливаю сухо... и незамедлительно краснею, когда его лицо вытягивается в искреннем недоумении.

– Тяжёлый день. Понял. – Рома заглядывает мне в глаза и в каком-то неосознанном жесте убирает с моего лица прядь волос. – Оставлю шутки на другой раз. Может, тебе чаёк с ромашкой заварить, Катёнок?

Шумно и беспомощно вдыхаю через нос – лёгкие уже переполнены, а дельных оправданий найти не получается. Никогда не умела юлить.

Рома здесь наверняка ни при чём. Я просто не отошла после недавнего конфуза и сильно недолюбливаю Веронику. Мозг реагирует на неё необъяснимым отторжением. Вот и мерещится бред всякий.

Он хороший муж: любящий, верный, а на меня иначе, чем на «Катёнка» несмышлёного даже холостым не смотрел. Какой нормальный парень станет заглядываться на тощего подростка, когда от сформировавшихся сверстниц отбоя нет, только успевай вытряхивать любовные записки из рюкзака. Откуда только мысль такая вздорная?

– Тебе не нужно ревновать, – произношу с запинкой и лезу рукой в задний карман своих джинсов, чтобы достать оставшуюся конфету. – Держи, братишка. Это твоя.

Он не любит шоколад, но когда-то складывал между страниц энциклопедии подписанные мною фантики. Как поступал с записками Макс – неизвестно.

– Ну вот, другое дело.

Голос Ромы звучит нарочито бодро. Только глаза продолжают сверлить моё лицо с немым вопросом.