Их (не)порочный ангел - стр. 15
– Остановите у перекрёстка, – подаёт голос Павел, обращаясь к таксисту, и с бесконечно усталым выражением лица протирает треснувшие очки о футболку. – Всем пока. Я домой.
– Ещё погудим, – подмигивает ему Макс.
Рома первым выходит из такси, чтобы пропустить Пашу.
– Нет уж. Мне одного раза хватило, – шёпотом бросает тот, выбираясь из салона.
– Если Катёнка кто-нибудь обидит, мы ему голову открутим. Но вместе, усёк? – Закрывает тему Рома, как только такси возобновляет движение. – Кать, а ты пересядь, – требует с нажимом.
– Раскомандовался, – усмехается Макс, выразительно закатывая глаза и помогая мне устроиться между ними.
– Номерок хоть взял, заступничек? – обращаюсь к нему не столько из любопытства, сколько чтобы отвлечься от волны мурашек, побежавшей по руке от случайного соприкосновения с предплечьем Ромы.
– Зачем? Я вступился бескорыстно.
– Не знаю... Просто мне кажется, что Инга обрадуется, если ты направишь свой шквал энергии в мирное русло. По крайней мере, перестанет терзать тебя смотринами.
– Чё-ё-ёрт, точно... – страдальчески тянет Макс, что-то внезапно вспомнив. – Это ж мне завтра опять лапки дочери Лебедевых из своих трусов вытряхивать.
– Катёнок дело говорит. – поддерживает мою идею Рома. – Раз не созрел до отношений, чего ломать себя? Но можно же попросить кого-то просто подыграть разок. Только представь себе – больше никакого головняка и нотаций. Кайф.
– Ну не знаю... Может, ты и прав.
– Я прав, – настаивает Рома. Нас немного кренит на резком повороте, и его ладонь жёстко накрывает моё колено.
Я проглатываю судорожный выдох. Закрываю глаза. Мне категорически не нравится ноющее ощущение, незамедлительно зародившееся внизу живота. С растущим ужасом осознаю, что начинаю к нему что-то испытывать. Что-то очень далёкое от детского обожания и вообще от каких-либо родственных чувств.
Рома несвободен. У него есть Вероника, с которой брат готов пылинки сдувать. Зачем я только влезла со своим «подходит – не подходит»? Дура. Чужая семья – потёмки. Сама осуждала Ингу, сломавшую маме жизнь, а мне счастливое детство. Чем я лучше неё с такими-то стрёмными мыслями? Но едва вспоминаю, как страстно Рома задирал на жене платье пару часов назад, как сердце начинает нещадно припекать.
Ладонь Ромы тем временем сдвигается выше. Не сильно – всего на пару миллиметров. Вид его смуглых пальцев на моей белоснежной коже вызывает неподконтрольную дрожь. Нельзя сказать, что я тому рада.
Может это вовсе игра воображения.
Может, мне так хочется, а он, ни о чём не подозревая, ушёл в себя...
Может...