Их любимая студентка - стр. 19

Но скоро дойдем.

Не уйду, пока не оттрахаю эту девчонку, и похер на ее папашу Крещенского. Даже если он после этого меня убьет.

- Папа вас кастрирует! – шипит Лия, отталкивая меня. – А я сейчас оденусь, выйду, и скажу, что все в порядке.

- Только попробуй намекнуть про нас, - Артем обхватывает девчонку за талию. – Нас двое, тот мужик нам на зубок.

- Что, его тоже трахнете? – дерзит.

- Нет, - смеется друг. – Трахнем мы тебя. Жестко, красотка. Отымеем так, что ходить будет сложно. Но если по-нашему поступишь…

- Будем драть ванильно, - мурлычу в розовое ушко девушки.

Она плывет.

И сердится из-за этого. На себя и на нас.

- Я халат накину, - фыркает, и кивает на свою комнату. – Не голой же выходить.

Задирает нос, и идет к своей комнате.

Артем идет следом, чтобы Русалочка снова не попыталась устроить нам сюрприз. Люблю дерзких, но сейчас мне банально хочется ее отыметь.

И чем скорее мы избавимся от ее подружки и левого мужика, тем лучше.

Не хватало только, чтобы кто-то раньше времени сообщил Крещенским, как дочурка отжигает, пока их нет дома.

«Они все равно узнают. О нас. Рано или поздно, - приходит в голову отрезвляющая мысль. – Лия хочет сама, но покрывать нас не станет. Наоборот, выставит скотами. И папашка ее и правда нас кастрирует, да и мой отец ему поможет. Может, свалить, пока не поздно?»

Но Лия появляется, выходит из комнаты в халате, и я понимаю – поздно.

Не уйду.

- Я смогу выйти одна?

- Нет, - качаю головой, и беру Лию за руку. – Меня видели, я в двери постою. Прослежу, чтобы твой чудесный ротик не произнес лишних слов. Всем нам будет только лучше от этого, так?

Она меряет меня показательно презрительным взглядом, и мы идем по коридору.

Ее маленькая ладошка в моей, я слышу ее сбившееся дыхание – волнуется, красавица. И меня уносит с новой силой. Сжимаю ее ладонь крепче, ласкаю нежную кожу пальцами, и Русалочка снова заводится.

- Не лапай меня! – возмущается тихо, когда мы подходим к двери. Смотрит в дверной глазок: - Это сосед.

- Да мне чхать, кто это. Скажи, что у нас все ок, и пусть сваливают, - прикусываю нежную шею Русалочки, от которой цветами пахнет, и чем-то чисто женским.

Яйца ломит, стояк, кажется, ширинку порвет.

И я думал уйти?

Да пусть нахрен кастрируют, пусть убивают.

Лию я отымею от всей души. Всю ночь буду драть ее так, что выть будет.

Эту ночь никто из нас точно не забудет.

Лия открывает дверь, напоследок двинув мне локтем по ребрам, нацепляет на лицо милую, чуть ехидную улыбку, и выходит на лестничную клетку.

- Привет, - улыбается она подруге, которая подозрительно оглядывает ее.