Их безумие - стр. 13

Керри уже не плачет, безвольно лежа рядом с ним на измятой траве, не чувствуя ни  прохлады от воды, ни овежающего ветерка. Только жар его кожи. Невыносимый, удушающий. 

И ощущает, как в испуге замирает сердце, когда его ладонь движется вверх по телу, обхватывает грудь, сжимает. 

Рей переворачивает ее опять на лопатки, смотрит какое-то время в полные слез глаза, а затем тянется к губам. Керри уворачивается, тихо всхлипывая, хотя бы этим смешным сопротивлением показывая свое отношение к происходящему. 

Но ее  оживший кошмар это не волнует. 

Потому что руки приходят в движение, забрасывая безвольные ноги на плечи, потому что опять больно, так больно, что хочется кричать, но Керри только стонет и смотрит в черные безжалостные глаза своего мучителя. 

Она знает теперь, что будет видеть во сне каждую ночь. Что будет чувствовать.

Холод травы под спиной, тяжесть чужого горячего тела, резкие грубые болезненные движения внутри нее, и луну , холодно и отрешенно взирающую на нее с неба. Луну, отражающуюся в зрачках  ее  кошмара. 

Когда утром он провожает ее к корпусу, держа за руку крепкой сухой ладонью, Керри лишь покорно переставляет ноги,сосредоточиваясь на том, чтоб дойти. Чтоб не упасть. 

Она не говорит с ним, не плачет. 

Она не оглядывается, когда он отпускает ее и уходит обратно в лес, лишь усмехается устало. Что же, он, наверно, неплохо поохотился. 

Судя по всему, ему понравилось.

Через день, молча глядя на темную фигуру, сидящую на подоконнике в ее комнате, Керри думает, что она была права в своем предположении. 

Ему точно понравилось.

Она не сопротивляется, не издает ни звука,  когда он спрыгивает с подоконника, подходит, проводит грубыми пальцами по  губам, заставляя их раскрыться, опускается ниже, захватывая ее пижаму в горсть на груди и стягивая через голову. 

Она молчит, когда он, больно и бесцеремонно обхватив ее мгновенно налившуюся грудь, прикусывает затвердевшие соски, тяжело дыша, подхватывает ее на руки, опускает на жалобно скрипнувшую кровать. 

На секунду замирает, когда кровать опять скрипит, уже громче, под его весом, затем встает, поднимает ее, и, захватив подушки и одеяла, бросает их на пол, укладывая Керри туда же. 

Теперь ничего не скрипит. 

Теперь ничего не мешает. 

Теперь можно делать все, что хочет. 

Все, что он хочет. 

Потом он курит, задумчиво разглядывая ее небогатую комнатку, поглаживая неподвижно лежащую Керри по  мокрой от пота спине. 

Потом уходит. Так же, как и пришел. 

А Керри так и остается до утра лежать на полу, не в силах пошевелиться, не в силах пережить свой позор.