Игры в виртуальность - стр. 22
Значит, родителям пришла пора выбирать: либо Мишка, либо она. Пусть братец идет работать, снимает квартиру – да хоть на голове стоит, но только держится подальше от нее! Другого просто не дано. Продолжать жить после того, что случилось сегодня, с этим человеком под одной крышей – это нонсенс! Ведь мог бы извиниться, сказать, например, что машина была ему очень-очень нужна, соврал бы что-нибудь для приличия. Ну, например, хотел на девушку впечатление произвести или подругу по городу покатать. Покаялся бы, пятками в грудь себя побил. Пообещал бы, что все исправит, машину отремонтирует и так далее. Так нет же, вместо этого неприкрытое хамство и глобальная уверенность, что все должны ему потакать. Подумаешь – напился, спер у сестры машину и в аварию попал! Невинная детская шалость! Две машины разбил – ой, да какие пустяки! Прилетит волшебник в голубом вертолете и недрогнувшей рукой выложит нужную сумму. Зачем волноваться о таких мелочах?
В конце концов, им просто опасно оставаться вместе. Если Мишка снова ей нахамит, дело может закончиться серьезными увечьями. Похвастаться железной выдержкой она, увы, не может. Братец, конечно, тоже себя в обиду не даст, но проломленный череп ему гарантирован, как ни крути. Пусть она внешне и не бой-баба, но кое-чему за жизнь тоже научиться успела. Вот тебе и лишний довод в пользу их с братом раздельного проживания: если мать с отцом так любят своего выкормыша, пусть держат его подальше от нее. Иначе она за себя не отвечает.
Лена объявила о своем решении прямо с порога, стараясь не замечать растерянность, плещущуюся в материнских глазах, и то, как неестественно поджаты отцовские губы и дрожит его подбородок. Прошла к себе, сбросила промокшую от дождя и заляпанную грязью одежду прямо на пол, переодевшись в спортивный костюм. Вот тебе и спокойный вечер! На часах уже второй час ночи, выспаться однозначно не удастся. Прямо хоть валерьянку пей, так ведь все равно не поможет, сколько раз уже пробовала…
Изнутри ее всю трясло и непонятно от чего больше: от озноба или нервного перенапряжения. Чтобы хоть чем-то занять себя, Лена схватила чайник, который вот уже полгода стоял в ее комнате для тех случаев, когда хотелось побыть одной и не видеть никого из домашних, и поставила его кипятиться. Глядя на то, как подпрыгивает красный шарик-указатель на шкале, Лена вдруг с удивлением поняла, что ее неудержимо тянет… расплакаться!
По правде говоря, случаи из взрослой жизни, когда на ее глаза наворачивались слезы, можно было по пальцам пересчитать. Она ревела, когда умерла бабушка. Она давилась плачем в подушку, когда узнала, что ее сердце принадлежало весьма недостойному мужчине, злоупотребившему ее доверием. И вот, кажется, это случилось снова. Рева-корова, красный нос… Или, может быть, действительно стоит поплакать, чтобы ушла эта нестерпимая боль? Разве это стыдно? Или кто-то чужой может застукать ее за этим занятием? Чего она боится?