Игры сердца - стр. 6

– Ну что ты, ма? – сказал он. – Почему мне с тобой должно быть скучно?

– Потому что ты живешь по сути, а я так, ни о чем, – вздохнула она. – С возрастом это стало для меня очевидным. Хорошо, что я тебя родила.

– Да, неплохо.

Он кивнул с серьезным видом.

– Не смейся, Вань! Думаешь, я возраста своего боюсь? Нисколько. Знаешь, что Эльза Триоле в старости написала? «Да и бог с ней, с молодостью, тоже хорошего мало», – вот что. Это Таня в каких-то мемуарах вычитала и мне рассказала. Не знаю, мало было в моей молодости хорошего или много, но что с возрастом многое мне стало яснее, это точно. – Печаль, на мгновенье коснувшаяся ее губ, так же мгновенно исчезла. – По-моему, уже можно есть, – сказала мама, приподнимая салфетку над пирогом. – Давай я тебе отрежу, а то гости в минуту слопают, ничего тебе не достанется.

– Не волнуйся, я умею за себя постоять.

Отрезанный мамой кусок пирога он, впрочем, съел мгновенно: был уже вечер, а пообедать он забыл. Что за начинка внутри, не разобрал – что-то среднее между мясом и вареньем.

«Превращение мамы в завзятую кулинарку – это все-таки утопия», – подумал он.

– Ну, пойдем к моим, – сказала мама. – Что в кухне сидеть?

Иван с удовольствием посидел бы в кухне: он хорошо представлял, какое общение предстоит ему в мастерской, и оно его нисколько не прельщало. Но раз уж зашел, приходилось полностью погружаться в мамину жизнь; благо в следующий раз не скоро он сюда выберется.

– Я сегодня уезжаю, говорила тебе? – сказала мама, когда они шли по коридору из кухни в комнату.

– Не говорила. Куда?

– В Питер. Там у Левки Зайцева выставка открывается.

– В Эрмитаже?

– Бессовестный! Если Левка не знаменит, это не значит, что он бездарен.

– Как ты могла подумать! Левка, безусловно, гений.

Кто такой Левка Зайцев, Иван хоть убей не помнил. Представлялось что-то потертое и бородатое, но, возможно, это был не Левка Зайцев, а Славка Медведев.

Что жизнь, которую ведет его мама, выдуманная, вернее, выдумываемая, – это Иван понял, еще когда ему было лет четырнадцать. Тогда эта жизнь его злила, потом только раздражала. Потом он стал относиться к ней всего лишь иронически.

И точно так же относился он ко всем типам и типажам, которые, сменяя друг друга, проводили свою жизнь в маминой мастерской.

Сегодня компания здесь собралась многочисленная – видимо, ради проводов в Питер. Выпивали, судя по количеству разнообразных пустых бутылок, с самого утра.

Когда Ивану было двадцать лет, он с удивлением услышал, как про доцента Павлова, который читал у них лекции по географии океана, кто-то сказал: