Игры сердца - стр. 22
Он вообще не понял, что означают ее слова, хотел даже переспросить… Но не стал переспрашивать. У нее была своя жизнь, и не было у него никакой причины в ее жизнь погружаться. Да и желания такого не было.
Тут официант очень кстати принес горячее, и необходимость неловких расспросов отпала.
– Разве можно столько съесть? – растерянно проговорила Северина, глядя на огромную тарелку, на которой высилась гора мяса с овощами.
Впервые в ее голосе прозвучали обычные человеческие интонации.
– Можно, можно, – улыбнулся Иван. – Приступай, не бойся.
– Я не боюсь.
Она тоже улыбнулась – впервые за все время, которое он ее знал. Это время вдруг показалось ему очень долгим.
Северина съела мясо уже не так быстро, как все предыдущие блюда; кажется, она наконец наелась. Ее бледные щеки чуть порозовели.
– Мне дышать тяжело, – пролететала она, когда ее тарелка опустела.
– Тебе плохо? – встревожился Иван. – Отравилась, может? Не тошнит?
Этого ему только не хватало! Правда, еда-то вроде нормальная, но это для него с его луженым желудком, а не для существа, которое производит такое впечатление, словно любая пища, кроме амброзии, для него опасна.
– Н-нет… Это очень вкусно. Но только очень много, – с трудом выговорила она.
– Ну вот! – Иван вздохнул с облегчением. – А я думал, ты еще десерт съешь.
– Я не могу…
Ему показалось, что она сейчас заплачет.
– Не можешь, и не надо, – успокоил ее Иван. – Не священный долг. Ну что, пойдем или еще посидим?
– Пожалуйста, пойдемте!
Она воскликнула это, кажется, со всей горячностью, на которую была способна.
– Пойдем, конечно, пойдем, – успокоил он ее. – Подожди меня на улице, ладно?
Кафе было дорогое, и ему почему-то показалось вдруг, что Северина смутится, когда он станет расплачиваться.
Она кивнула и пошла к выходу. Иван подозвал официанта, сказал, что десерт не нужен, расплатился. Что можно уйти поскорее, это было вообще-то хорошо: он вспомнил, что ему надо в институт. Мог бы, между прочим, и раньше вспомнить. Иван удивился: до сих пор не бывало, чтобы женщина заставила его так полно отвлечься от работы. А эта вот пожалуйста. Главное, если бы он отнесся к Северине как-нибудь… самозабвенно, что ли, так ведь нет! Он полностью контролировал себя, он даже видел себя со стороны, а что до неконтролируемой физической тяги, так она вполне объяснялась тем, что он долго был без женщины… В общем, черт знает что и больше ничего!
В туалете он глянул на свое отражение в зеркале. Глаза блестели каким-то странным, темным блеском. Ему показалось, что это блеск смятения. Но разбираться в таких тонкостях было некогда: неудобно, что женщина ждет его на улице, как собачонка.