Игры. Нерассказанное - стр. 2
Глава 1
Три дня назад…
Изображение на открытке, которую я держала в руке, полностью совпадало с видом из иллюминатора. Прага на рассвете. На фоне золотистого неба, подернутого дымкой тумана, темнели очертания многовековой истории, а края грозных туч над домами уже окрасились алым.
Джеймсон отправил мне эту открытку точно в напоминание о своем дяде, который когда-то слал открытки моей матери. Стоило заметить эту параллель, и я тут же задумалась, а что бы сказала мама, увидь она меня сейчас посреди частного джета и с внушительной стопкой документов, которые мне пришлось просмотреть в полете. У меня и самой по-прежнему иногда дух захватывало, стоило только вспомнить, что это не сон, а реальность.
Прага на рассвете. Мы с мамой часто говорили, как здорово было бы объездить весь мир. Это была единственная мечта, которую я не перечеркнула после маминой смерти, но в пятнадцать, шестнадцать и семнадцать я не позволяла себе надолго уходить в мир грез. Не позволяла желать путешествий – и не только их, а чего угодно! – всей душой.
А теперь… Я провела подушечкой большого пальца по краю открытки. Теперь я мечтала не просто увидеть, а покорить весь мир. И уже ничего не могло меня остановить.
– Когда-нибудь ты ко всему этому привыкнешь, – заметила девушка, сидящая напротив в салоне моего частного джета, и положила на столик между нами три журнала. С обложки каждого из них смотрело мое лицо.
– Нет, – коротко возразила я Алисе. – Не привыкну. – Я не могла прочесть ни одной надписи на обложках. И сомневалась даже, что верно определю язык в двух случаях из трех.
– Тебя там окрестили «святой Эйвери», – сообщила Алиса и вскинула бровь. – А как Джеймсона назвали, знаешь?
Алиса Ортега была юристом – моим личным и нашего фонда, – но блестяще разбиралась не только в юридических тонкостях. Если положение срочно нужно было спасать, она приходила на помощь. В этом смысле наши роли были четко очерчены: я – юная филантропка, наследница миллиардного состояния. Она – тушит пожары.
А Джеймсон Хоторн подливает бензина в огонь.
– Угадай, как они назвали Джеймсона, – упрямилась Алиса, пока самолет шел на посадку.
Я прекрасно понимала, к чему она клонит, вот только я отнюдь не была святой, а Джеймсон – чертенком, строящим мне козни. Мы, скорее, были двумя сторонами одной медали.
– Даже не знаю, может, «Не останавливайся»? – с серьезным видом уточнила я.
Алиса озадаченно сдвинула брови безупречной формы.
– А, пардон, – все тем же серьезным тоном продолжала я. – Это я его так зову.
Алиса фыркнула:
– Чушь какая.
Меня так и подмывало улыбнуться – лукаво, по-хоторнски, – но я справилась с собой и опять посмотрела в иллюминатор, на черные шпили, которые пронзали золотисто-серо-алое небо вдалеке.