Игры на брачном ложе - стр. 34
У Мэллори задрожали губы.
– Через это проходят все, кто хоть раз терял близких, – продолжил Адам. – Но я сумел побороть отчаяние, и вам тоже удастся. Вы сильная, Мэллори, и я уверен, что у вас все будет хорошо.
– О нет, я вовсе не сильная, – прошептала Мэллори, и из ее глаз снова полились слезы. – Я так хочу избавиться от боли, но не могу…
Адам достал из кармана платок и вытер ей слезы.
– Возможно, боль отпустит вашу душу, если вы позволите ей…
Мэллори нахмурилась.
– Что вы хотите этим сказать? Вы намекаете на то, что я лелею свою боль, что не желаю расставаться с ней? Что я на самом деле хочу быть несчастной?
– Нет, вовсе нет! Мне просто кажется, что вы боитесь снова ощутить вкус жизни, почувствовать радость бытия. Долгое время я терзал себя мыслями о том, что виноват в смерти Делии, и когда чему-то невольно радовался или чем-нибудь наслаждался, то после этого испытывал муки совести и чувствовал себя ужасно.
Адам замолчал. Он не хотел рассказывать Мэллори о том, что в течение нескольких месяцев после самоубийства сестры пытался найти утешение в кутежах и грязном разврате. Но это не помогло ему забыться. Он менял любовниц как перчатки, беспробудно пил, спускал деньги в карты, дрался. Однако все это не заглушало боль.
И вот однажды он проснулся в какой-то убогой комнатенке со страшной головной болью и пустыми карманами, которые кто-то обчистил. Он совершенно не помнил, что произошло накануне, и это ужаснуло его. Адам понял, что если не сойдет с этой кривой дорожки, то превратится в копию своего отца.
И эта мысль сразу же отрезвила его. Ради светлой памяти сестры, ради покойной матери, которая следила за ним с небес, Адам должен был остепениться. Мать оставила ему небольшое состояние, к которому отец по закону не имел доступа, и на эти деньги Адам смог продолжить обучение в Оксфорде. Адам с жаром взялся за учебу, которой раньше пренебрегал, и уже в восемнадцать лет превратился в умного зрелого мужчину.
Вздохнув, он погладил Мэллори по руке и вгляделся в ее аквамариновые, как морская гладь, глаза.
– Не сразу, но все же я понял, что мои муки и страдания не вернут Делию, – снова заговорил он. – Вряд ли ей было бы приятно видеть, как я терзаюсь. Делия была доброй, отзывчивой, чуткой девочкой. Могу с уверенностью сказать, что Майклу Харгривсу тоже не понравилось бы, что вы убиваетесь по нему. Он покоится с миром, и ваша душа тоже должна обрести мир и покой. Позвольте себе стать счастливой!
По лицу Мэллори пробежала тень. Она дрожала как листок на ветру.
– Но я боюсь, что забуду его, – прошептала она. По лицу ручьем текли слезы. – Мы так мало времени провели вместе. Сразу после помолвки Майкл отбыл в свой полк. Я боюсь, что если снова вернусь к прежней жизни, то его образ совсем поблекнет и сотрется из памяти. И это будет выглядеть так… так, словно я предала его.