Игры мудрецов - стр. 18
Ужинаем на третьем этаже. Я спрашиваю Наилия о проблемах с эриданами и слышу, что переговоры продолжаются, но все идет к еще одной военной операции уже за наш счет. Теперь понятно, отчего полководец такой хмурый. Незапланированные расходы никому не нравятся.
Думать ложусь в горячую ванну. Вернее, наливаю воду в чашу душевой кабины и устраиваюсь там. Ванная комната в особняке больше, чем два моих карцера в центре. Отделана белым мрамором и украшена вставками из черного кварца. На хромированных держателях висят белоснежные полотенца, и половину стены занимает зеркало. Огромная ванна на высоком пьедестале со ступенями тоже есть, но мне больше нравится в кабине. Здесь теплее, и можно рисовать узоры на запотевших дверцах. Обычно я вычерчиваю что-нибудь абстрактное, чтобы освободить разум. Волны, круги, треугольники. Стираю рисунок ладонью и вижу через матовое стекло силуэт на пороге.
– Ты намеренно тянешь время, чтобы я лег спать и забыл про разговор? – недовольно спрашивает Наилий, открывая дверцы и протягивая полотенце.
Так ведь и до допроса можно домолчаться. Интересно, а меня в браслеты закроют? В подвал поведут? Или где обычно Рэм зверствует?
– Нет, – отвечаю генералу, – но давай я все же выйду из кабины и оденусь.
Поднимаюсь из воды, сбивая с тела мыльную пену. Наскоро вытираюсь и заматываюсь в махровую ткань.
– Одеваться не обязательно, – говорит генерал и легко подхватывает меня на руки. Несет до кровати молча и, только уложив на прохладное покрывало, задает следующий вопрос:
– Поэтесса сделала неприятное предсказание?
Попадает в цель, и я ежусь от дурных предчувствий, но не удивляюсь почти. Логично и очевидно. Что еще мог сказать мудрец с даром пророка, чтобы расстроить? Или в квартире Публия тоже есть камеры и микрофоны, а я напрасно пытаюсь что-то скрыть? Пора решаться.
– Более чем. Поэтесса стих написала, а бумагу порвала. Но общий смысл такой: «Тройкой станет мужчина. И появится он после того, как исчезнет Мотылек».
– Лучше бы вы просто поругались, – вздыхает Наилий и садится на кровать ко мне спиной.
Опускает изрисованные шрамами плечи и сутулится. Уже в домашних штанах, волосы растрепаны. Действительно собирался спать, а тут я со своим пророчеством. Поправляю полотенце на груди и перебираюсь к нему ближе. Прижимаюсь пылающей щекой к плечу. Уже перегорела сама и ничего не чувствую, а от него тянет злостью и раздражением. Жаль, я не умею читать мысли, и успокаивать, что все будет хорошо, тоже не умею.
– Наилий…
– Подожди, а ты уверена, что предсказание настоящее?