Игры мажоров. Хочу играть в тебя - стр. 39
Топольский развернул Лию за плечи и толкнул к двери.
— Пошла отсюда.
— Кит, — она попыталась его обнять, но он довольно грубо ее оттолкнул, и Лия заплакала. — Кит, не бросай меня, пожалуйста. Что мне сделать, чтобы ты меня не бросил?
— Твоя неделя закончилась, — сказал он достаточно громко, — ты мне надоела.
— Кит, пожалуйста... Я же... — она понизила голос до шепота, но я прочитала по губам. — Я же люблю тебя...
— Это твоя проблема, — холодно ответил Топольский. — Отвали, сказал.
Подчеркнуто равнодушно развернулся к ней спиной, кивнул на дверь темноволосой девушке, и они вместе ушли из столовой.
Лия обхватила голову руками и упала за столик. Мне было немного жаль ее, она, как и я, наступила на те же грабли. Нашла в кого влюбляться! Но попытки удержать парня, который открыто ею пренебрегает, выглядели слишком жалко и неприятно.
Натягиваю одеяло повыше. Оно тонкое, а в раздевалке довольно свежо, не хватало заболеть по новой. Как я буду догонять график?
Спать я сегодня не собираюсь, как вообще можно уснуть на этой лавке? Она твердая и неудобная, у меня уже все бока болят. И свет в душевой горит, в полной темноте страшно. Ложусь на спину и закидываю руки за голову.
Интересно, когда я приходила в ночной клуб, чтобы поговорить с Никитой, я тоже выглядела такой жалкой и потерянной как Лия? Думаю, что да. Выходит, Топольский всегда был таким с теми, к кому терял интерес? Безжалостным, жестоким, холодным.
Скорее всего. А я его просто идеализировала, потому что любила...
Нет, я не буду спать, я не усну. Но когда яркий свет слепит глаза, понимаю, что все-таки уснула, и сплю до сих пор. Мне снится сон, настоящий кошмар, потому что во сне я вижу Топольского. Он стоит надо мной, поджав губы, и молча меня разглядывает.
Приподнимаюсь на локте, хлопая глазами, лихорадочно соображаю, где я. Что я делаю в мужской раздевалке и почему надо мной стоит Никита.
— Что ты здесь делаешь, Маша? — у него видимо возникли те же вопросы.
— А ты? — парирую в ответ.
— Я был в зале, пришел принять душ, — отвечает Ник.
— В пять утра? — бросаю взгляд на часы и окончательно просыпаюсь. Даже умудряюсь изобразить сарказм.
— Да, пока никого нет и никто не мешает. Кстати, раздевалка не убрана, а это твоя зона ответственности, — говорит он равнодушно, поворачиваясь спиной, и я замечаю, что его майка мокрая от пота.
Топольский стягивает ее через голову, а я инстинктивно тяну на себя одеяло.
— Никита, ты что делаешь? — прячу глаза, не хочу смотреть на его обнаженный торс. — Зачем ты раздеваешься?
— Потому что это раздевалка, — его голос звучит так, будто он объясняет душевнобольному. — Я иду в душ. А душ я обычно принимаю голым. У тебя по-другому, Маша?