Игры чародеев - стр. 16
Память так и не возвращалась.
«Может, у меня начался альцгеймер?», – с тревогой подумал я. Всё же, настолько жесткого беспамятства в моей жизни пока ещё не случалось.
Я снова посмотрел на часы. До начала рабочего дня оставалась ещё куча времени – а значит можно было спокойно подышать свежим воздухом и неторопливо выпить кофе, стараясь привести воспоминания в порядок. После первого же глотка вязкой обжигающей жидкости по телу, словно ток, разнесся легкий заряд бодрости. Всё-таки недавний контрастный душ и доза кофеина делали свое дело: они немного выбили тяжесть из моей головы, а в теле пробудилась твердость и сила.
Мой взгляд упал на фотографию в массивной деревянной рамке, стоящую на столе. Снимок был сделан год назад – один знакомый запечатлел на камеру меня и Алису, сидящих на неудобной деревянной скамейке в холле нашего университета. Я хорошо помнил тот день – мы только-только сдали выпускной экзамен по римскому праву, самой сложной дисциплине за все время обучения. Наш преподаватель, миловидный с виду, но очень жесткий и придирчивый профессор с полубиблейской фамилией Соломонов несколько часов с пристрастием расспрашивал каждого из нас об actiobonaefidei, animuspossidendi и прочих тонкостях юриспруденции тысячелетней давности. Он сыпал вопросами с таким остервенением, словно считал нас последними представителями древнеримских патрициев, по определению обязанными знать назубок законы этой исчезнувшей империи.
Несколько раз за экзамен я пробовал наложить на Соломонова хоть какое-нибудь заклинание, способное остудить его пыл: сначала пытался вогнать в сон или, на худой конец, в полудрему; затем – рассеять внимание и отвлечь посторонними мыслями. И все мои попытки оказались тщетны.
В последний момент я пустил в ход тяжелую артиллерию: применил заклинание, способное пробуждать в людях сильнейшее безразличие. Силу этой магии я знал не понаслышке – за несколько месяцев до экзамена Алиса как раз испытывала её на мне.
Но Соломонова магия не брала. Более того – казалось, что с каждой новой порцией заклинаний у него лишь прибавлялось сил.
Волшебство так и не помогло нам с Алисой сдать экзамен – пришлось выкручиваться исключительно за счет знаний. К счастью, в конечном итоге мы всё же сумели самостоятельно ответить на большинство каверзных вопросов.
Глядя, как легко профессор Соломонов уворачивался от наших заклинаний, я предположил, что некоторые люди имеют врожденную устойчивость к магии. Впрочем, возможно профессор и сам был практикующим чародеем, наложившим на себя какие-нибудь неведомые охранительные чары, отталкивавшие любые попытки затуманить его разум. Как знать, как знать.