Игрушка на одну ночь - стр. 14
Четверых детей старики Горкины вырастили, у каждого семья, достаток, а как мать заболела, оказалось, что некому за ней ухаживать. Тут Дуня и подвернулась – вернулась из столицы в растрепанных чувствах.
Дуня и без семейного совета бабушку не бросила бы. Не знала, что та болеет, скрывала это старушка от любимой внучки. А как приехала в деревню, так и взяла все в свои руки. Родственников повыгоняла, дом отмыла, за бабушкой ухаживала, пока та не умерла.
Дом Дуне в наследство достался. Никто из родственников с ней не судился, невелико приобретение. Дом старый, деревня пустая, заброшенная. Удобства во дворе. Да и земли мало. Продавать невыгодно.
Пока мать болела, дети Дуне деньги исправно перечисляли – на лекарства, врачей, еду. А после похорон сказали, что ни копейки больше не дадут. Мол, взрослая девка, специальность получила, крутись сама, как хочешь.
Это, может, и правильно. Дуня не собиралась сидеть в иждивенках. Однако в деревне она лет пять без малого прожила, да все вокруг бабушки крутилась, о себе позабыв. Располнела сильно, все вещи малы стали. И квалификацию потеряла.
Так и получилось, что в столицу Дуня вернулась толстой, неухоженной и никому не нужной. С работой не везло, а после вчерашнего она и надежду потеряла что-то наладить. Только и оставалось, что вернуться в деревню, там хоть крыша над головой есть.
- Вставай, а то замерзнешь, - сказал кто-то рядом.
Дуня подняла голову и сквозь слезы разглядела хозяина-извращенца.
- Заболеешь, - добавил он строго. – Хватит сырость разводить, и так сыро. Пойдем.
- К-куда? – запротестовала Дуня, так как ее решительно подхватили под руку.
- Туда, где тепло, - ответил Роберт Юрьевич.
Дуня не понимала, почему он беспокоится о ней, но послушно семенила рядом. Откровенно говоря, ей было все равно, куда идти и что делать. Сейчас, поддавшись унынию, она что угодно приняла бы покорно.
Роберт Юрьевич привел Дуню в кафе. Усадил в темный уголок. Вложил в руки чашку с горячим шоколадом.
Согревшись, Дуня сообразила, что пьет не кофе, и удивилась выбору Роберта Юрьевича. Он же не мог знать, что она любит какао! Или… мог?
Роберт Юрьевич молча сидел напротив Дуни, не притрагиваясь к своей чашке. И смотрел как-то неуютно, тяжело, что удивляло сильнее.
- Спасибо. – Дуня поставила на стол пустую чашку. – Вы… что-то хотели?
А иначе… зачем?
- Ты почему деньги оставила, Дуня?
- Деньги… - Вопрос напомнил ей о вчерашнем, и щеки запылали.
Еще одна глупость. Позволила себя унизить, а после вспомнила о гордости. Но как объяснить чужому человеку, что чувствуешь?