Игрушка для Шакала - стр. 19

– Думаешь, кто-то поверит, что я помогаю тебе по доброте душевной? – говорит мужчина, скользя взглядом по моему лицу. – Нет, принцесса, теперь ты принадлежишь мне.

И чего только уставился на меня? Зачем так пожирать глазами? Вот-вот сожрет, в качестве десерта, не иначе.

Одаевский внезапно дернулся вперед, в пару резких шагов подобрался ко мне. А, ведь, я медленно и незаметно во время разговора отдалилась на достаточное расстояние, чтобы свободно дышать, не давясь его властной аурой. И уже почти слилась со стеной у меня за спиной.

Рука мужчины уверенно легла на мою талию, крепко сжала. Второй рукой он обхватывает мой затылок и, притянув к себе, впивается в губы.

От такой наглости я смогла только замычать ему в губы и выставить руки вперед, упираясь ими в каменную грудь. Но оттолкнуть от себя эту груду мышц не получается. Тогда остается единственное. Со всей силы кусаю его губу, ощущая мстительное удовольствие, почувствовав вкус крови на языке.

Мужчина возмущенно рыкнул и дернулся назад, отрываясь от меня. На его губе видна капелька крови, а в глазах бушует буря. Черные глаза метают громы и молнии, рука на талии сжалась еще сильнее. Мы оба рвано дышим, глядя в глаза друг другу. Я – с чувством превосходства, он – со злостью.

Мужчина проводит большим пальцем по губам, смазывая кровь. А потом просовывает палец мне в рот, размазывает каплю по языку. В глазах дикий огонь, черное пламя, готовое унести меня в бездну. Привкус крови во рту и его горячее дыхание, сливаясь с моим, сбившимся, превращают весь этот абсурд в нечто по-настоящему дикое. И сейчас мужчина, как никогда, напоминает хищника. Того самого Шакала, о котором молва разнесла много жутких сплетен.

Тело налилось жаром, превратилось в напряженную струну. Каждый мускул натянут, каждый нерв на грани срыва. Кажется, что даже атомы всего моего существа замерли в ожидании удара.

Он сожрет.

Хищник.

Животное.

Шакал.

Наше уединение внезапно прерывает стук в двери. Мужчина, словно очнувшись, отпускает меня и отходит назад. Но выдохнуть я смогла, только когда он разорвал зрительный контакт.

– Войдите! – рявкнул Одаевский немного нервно.

И, хотя его вопль адресован не мне, меня подкинуло на месте.

– Шеф, он здесь, – сообщает охранник, осмелившийся заглянуть в кабинет.

– Хорошо, – говорит Одаевский, – я сейчас буду.

Охранника тут же смыло за дверь. Кажется, не одной мне присутствие рядом Шакала ощущается, как угроза личной безопасности.

– Иди в свою комнату, – а это уже, обращаясь ко мне, говорит мужчина.

Я даже рада временной свободе, смываюсь, разве что, усилием воли, не давая себе сорваться на бег. А вот по лестнице влетаю бегом. И только, оказавшись в мнимой безопасности закрытой на все то же кресло у двери, комнате, выдыхаю.