Игрушка для мажора - стр. 2
Поднимаю голову, чтобы ещё раз посмотреть на название корпорации, поблёскивающее серебряными буквами в лучах солнца, и фыркаю: утопия гарантирована кому угодно, но точно не таким, как я.
Белый мраморный пол приёмного холла блестит так, что можно увидеть в нём своё отражение; я подхожу к стойке регистратора и получаю свой персональный пропуск c фотографией и номер кабинета, в который должна попасть. На ватных ногах поднимаюсь на второй этаж и тут же попадаю в безумие: примерно около сотни парней и девушек толпились в коридоре; кто-то болтал между собой, кто-то держался особняком, но были и такие – в основном, девушки – кто не скрывал своего удовольствия и самодовольства. Не знаю, что смешило больше: то, что они считали себя «важными», или то, что они рады быть в роли «расходного материала».
Не больно-то высоко же они себя ценят.
Среди всей этой «серой массы» изредка попадались и те самые высокомерные снобы; их в нашем обществе называют сибаритами – детьми богатых родителей. По сути, обычные мажоры, которых лично я за глаза называла Нарциссами, потому что самолюбования им не занимать. Понятия не имею, почему они над всеми остальными задирают нос – сами-то в жизни ничего не добились. А то, что родители богаты – так это тоже не их достижение, тут, как говорится, «как карта ляжет».
Одна большая лотерея – кому-то везёт, кому-то нет.
Не то что бы я жаловалась на своих родителей – они у меня отличные: во всём поддерживают, защищают по мере возможностей (хотя от всего всё равно не убережёшь), дают сил поверить в себя... Но после того как я перейду под крыло Вадима, видеться мы сможем лишь на выходных и по праздникам.
По сути то же самое крепостное право – только в профиль.
Понять в толпе, кто есть кто, было несложно: перед мажорами подростки расступались, как вода перед Моисеем; они словно были окутаны тяжёлой тёмной аурой самодовольства, исключительности и туго набитых банковских счетов родителей. Стильная одежда, модные причёски, дорогие украшения и аксессуары выглядели, словно знаки отличия от остальной – «серой» – массы. В конце коридора, у окна, замечаю троих парней – из тех, что со статусом; они лениво переговаривались о чём-то и даже не обращали внимания на всех остальных – видимо, пришли за «игрушками». Мне становится мерзко от осознания того, что кто-то из этих наивных девчонок попадётся в их лапы – из такой кабалы победителями выбираются редко.
Это лишь ещё больше заставляет меня радоваться своему везению.
На моём пропуске на обратной стороне напечатан номер в очереди – девяносто восемь; учитывая, что над дверью нужного мне кабинета сейчас горит табличка с номером четырнадцать, застряла я здесь надолго. Подавляю тяжёлый вздох и отхожу подальше от этой шумной толпы, источающей эстрогены и тестостерон, и встаю у окна в начале коридора – чтобы видеть табличку и держать в поле зрения мажоров. От них даже на расстоянии в двести метров несло опасностью вперемежку со стойкими дорогими духами, но я никак не могла заставить себя не смотреть на них.