Игрок - стр. 15
– Ты говорила, что у тебя плохие отношения с матерью.
В глазах подруги показались неподдельные интерес и печаль. Митчелл не ладила со своей сбрендившей мамашей. Она пыталась сделать из Перри послушную куклу, если бы можно было подвесить дочь на ниточки, она сделала бы это. Но у мамы Перри была одна проблема, которая все еще не могла служить оправданием, но хотя бы объясняла ее мотивы: несостоявшаяся карьера и затяжной алкоголизм.
Мой случай отличался от случая Перри. Эрика просто была эгоисткой. Родом из Хьюстона, она поступила в Сиэтлский университет и променяла солнечный Техас на серый Вашингтон. Она узнала о беременности на последнем курсе университета, и это стало для нее настоящим потрясением. Будучи карьеристкой, она намеревалась после получения бакалаврской степени продолжить развиваться в области молекулярной биологии.
Осложняло все то, что отцом ребенка был ученик старшей школы. Мама не была любительницей малолеток, просто папа в те годы занимался футболом, был высоким и крупным, разъезжал на крутом байке, носил дорогую одежду, благодаря чему выглядел старше своих лет, и сознательно лгал, чтобы соблазнять горячих студенток.
Мама родила меня и пожалела об этом сразу же. Она никогда не говорила мне подобного, но, становясь старше, я стала понимать это и без ее слов. Она была безэмоциональной, когда дело касалось меня, я ни в чем не нуждалась, но не чувствовала ее тепла. Не было откровенных разговоров, не было заботливого тона, она не интересовалась моей жизнью. Я не была ее дочерью. Соседство – вот подходящее описание наших отношений.
Мы остались в Сиэтле, ведь Эрика не желала возвращаться на ферму родителей в Хьюстоне, где и без маленького ребенка было полно забот. Отца первые несколько лет своей жизни я не видела, однако его родители – очень состоятельные люди – поддерживали мою маму и до безумия любили свою первую и единственную внучку.
После моего рождения мама нашла работу в лаборатории Сиэтлского исследовательского центра при Океанариуме и намеревалась вернуться к учебе. Но ничего не вышло, с личной жизнью тоже. Мужчины были частыми гостями в нашем доме, но ни один не задерживался надолго. А потом вдруг появился Рик Холстед, и запахло жареным.
– В семнадцать лет мне пришлось перебраться в очень крутой район Сиэтла и поселиться в особняке. Меня отправили в школу для богатых придурков. Форма, правила, элита. Там училась и Трейси.
– Трейси?
– Его единственная дочка. И она не обрадовалась мне и моей маме. Готова была наизнанку вывернуться, чтобы прогнать нас.