Играя с Ветром - стр. 34
— Пф-ф-ф, — зашипела я и откровенно грубо вытолкнула «блондинистую пробку» со своего стула. — Иди кофе начальству готовь, с этим-то справишься? Ну, как отдохнули? Нашлялись по морям? И на свадьбе у Мирона погуляли, а Вероничка тут разгребай всё за вас. А мы, Королёв, вообще-то, в одной школе учились, мог бы по старой дружбе и меня пригласить… Вот! — я стала слишком эмоционально вышвыривать на стойку из чёрного закалённого стекла папки. — Петров подписал, включая допы, Бариев продлил на год, а с Юлдашевым как-нибудь сами разберётесь, он гадкий сексист, считающий, что место женщины у плиты, а не за столом переговоров. А с вас, Мирон Михалыч, премия. Я вроде как без крова осталась, а вы мне даже сочувственно не пошуршали банкнотиками.
— В смысле? — подал голос Лёва, всё это время тихо наблюдающий за каждым моим движением. — Когда я уезжал, кров над твоей головой был. Признавайся, Никусь, сожгла к херам многоэтажку? Плывёт сарай, гори и хата?
От его смеха вновь дурно стало. Гнев сплетался с растерянностью от собственной абсолютно по-детски идиотской реакции, захотелось броситься и вцепиться в его…
Чёрт!
Застыла с открытым ртом, рассматривая короткую стрижку. Доний прошёлся загорелой пятерней по волосам, а мне снова воздух перекрыли… Выгоревшие пряди так соблазнительно рассыпались меж его пальцев, он словно дорогой шампунь рекламировал. Подонок!
— Где грива, Лёва? — выдохнула я, пытаясь отвлечь от своей реакции шуткой. — Межсезонная линька? Витамины пей, я Зине скажу, она тебе в офис доставку организует. А вообще тебе идёт…
— Акула оттяпала гриву, — он усмехнулся и положил подбородок на высокую столешницу стойки. — Так что с твоим кровом?
— На месте, а вот четыре пары новеньких туфель пришлось выбросить, — встала и топнула ногой, сгребая со спинки кресла пиджак и сумку. — Жду эсэмэску из банка. ЕЁ зовут Зина. Чао! Я в отпуске…
— Стой, Никусь, — Королёв нагло перегородил проход. — А как же наши подарки?
— Ой, оставьте себе, а меня ждут море, солнце, текила и дискотеки до утра, — врала напропалую, тайком наблюдая за лицом Дония.
— Не можем, детка наша любимая, мы больше без тебя ни денёчка не можем прожить, — зашептал Керезь, наваливаясь на стойку. Они переглянулись и одновременно протянули мне ладони, в которых было по ракушке. — Мы привезли тебе обещания…
— Обещания чего, Герман Львович? — я медленно оседала в кресло, прекрасно понимая, что все мои планы на неделю в тишине деревенского уюта и бабулиных пирожков с щавелем начинают полыхать адским пламенем. Три пары разномастных глаз сверкали весельем и чем-то таким странным… загадочным и вовсе не добрым!