Играй! - стр. 11
– Думал почитать, но только открыть и успел, – пожал плечами Кристофер, заглядывая за спину мужчины в надежде увидеть, кого же взяли на главную роль. Не то чтобы ему было настолько любопытно – главное, что исполнитель есть, а кто он – это не так важно, но все-таки…
Однако за мистером Уилсоном никого не было.
– Ребята, на сцену! – хлопнул в ладоши учитель. И тут же ответил на все незаданные вопросы: – Начнем пока без нашей новой звезды, он опоздает.
Все поднялись, обмениваясь недоуменными взглядами. Кристофер отложил книгу на соседнее кресло и помог Марку, после того как тот споткнулся, едва поднявшись.
– Хорош актер, – фыркнул Остин. – Опаздывает на первую репетицию.
Остин был самым младшим в кружке. Он выглядел почти до комичного стереотипным – очки, дурацкая стрижка, огромные глаза и мешковатая одежда. Но, несмотря на это, остроте его языка можно было позавидовать. За то, что он никогда не молчал в ответ на насмешки, ему от местных хулиганов доставалось в два раза чаще, чем всем остальным.
– Не ворчи, – одернул его мистер Уилсон, услышавший сказанные в никуда слова. – Радуйтесь, что вообще придет. Так, все по позициям. Джесс, твой выход. Я пока буду читать за Орфея.
Как только началась репетиция, недовольство мгновенно было позабыто. Ради этого – ради погружения в параллельный мир, ради пылких диалогов, эмоций, ради театра – они собрались здесь, ради этого так усиленно борются, это готовы отстаивать.
Они успели прогнать почти всю постановку, когда дверь в актовый зал распахнулась, отвлекая всех от текстов. Кристофер вгляделся в окутанный полутьмой проход, силясь разглядеть того, кто спускался вниз, к освещенным первым рядам. И ему показалось, что он мог потрогать разочарование, прокатившееся гулким вздохом по помещению после того, как к сцене подошел Теодор Хейз.
Мистер Уилсон поднялся, натянуто улыбаясь. Он и сам почувствовал внезапное напряжение, но поделать ничего с этим не мог – разве что немного сгладить. Теодор кинул спортивную сумку и рюкзак на одно из кресел, складывая руки на груди и не произнося ни слова.
Он был высоким, поджарым, занятия волейболом явно для него даром не проходили. Пронзительно зеленые глаза и светлые волосы, смуглая кожа, яркие губы – Теодор неизменно притягивал все взгляды, где бы ни появился. У него была запоминающаяся, выразительная внешность.
Но никого из тех, кто находился здесь, внешность его не впечатляла. Пусть объективно он и был красив, но красота эта стиралась под весом его высокомерной грубости, с которой каждый из ребят был знаком не понаслышке.