Играть... в тебя - стр. 1

1. Пролог

Дверь в душевую распахивается именно в тот момент, когда я через голову пытаюсь стянуть с себя влажную от пота майку. Вот, ни раньше, ни позже.

Замираю на мгновение с поднятыми руками, ничего не видя перед собой, проклятая ткань прямо на лице! Дергаю остервенело майку, но эта зараза и вперед, ни назад!

— Ого! — глумливый голос Прокопа узнаю сразу.

Задолбал потому что за эти пару недель до ужаса. Кажется, во сне его скоро видеть буду. Хотя, нет. Во сне у меня другой кошмар поселился, и он куда ярче. И агрессивней. Конкурентов не терпит.

Осознав, что Прокоп сейчас наблюдает мое голое тело, задрапированное лишь в тонкий спортивный лиф, бешусь и еще резче дергаю майку, наплевав уже на опасный треск.

Стягиваю ее через голову, наконец-то, но момент упущен.

Прокоп уже прямо передо мной. Да не один, скот! А со своими друзьями, Вадиком и Совой.

Все они — здоровенные парни-баскетболисты, стоят так близко, что приходится задирать подбородок, чтоб посмотреть в их лица.

Я это и делаю, хмурясь и прикрывая мокрый от пота лифчик рукой.

По коже бегут мурашки, взгляды парней слишком уж… Интенсивные.

А в душевых — ни одной живой души.

Я, конечно, не думаю, что они что-то захотят сделать, это город все-таки, а не дикий лес… Но сама ситуация тупая на редкость.

— Что вам надо? — хмуро спрашиваю я у Прокопа, не сомневаясь, что он — инициатор этой дряни.

— Недогадливая, — вздыхает Прокоп, переглядываясь со своими друзьями.

Те , радостно ухмыляясь, кивают послушными болванчиками. У деда на шифонерке такие стоят, трофейные, он говорил. И бошки у них такие же пустые. Щелкнешь по ним — и звон прямо.

— Ты мне должна, Оленька, — ласково говорит Прокоп и тянет ко мне свою здоровенную лопатообразную ладонь.

Невольно оскалившись, уворачиваюсь и отступаю.

— Кому должна, всем прощаю! — цежу я, — валите из душевой, пока преподу не пожаловалась!

— Так нет уже Вязанки-то, — улыбается Прокоп, — свалила пару минут назад. Никого тут нет, Оленька. Только ты. И мы.

Я отступаю еще, веду взглядом по сторонам, прикидывая, что можно прямо сейчас подхватить. Потяжелее, желательно.

— Слушай, Прокоп, — миролюбиво начинаю я, но придурок меня тут же обрывает:

— Для тебя — Виктор, дешевка!

— Хорошо, Виктор-дешевка, — покладисто соглашаюсь я, — хотя, по мне, Прокоп как-то лучше звучит… Аутентичнее.

— Ах, ты… — рычит он и дергается ко мне, но я настороже, уворачиваюсь и прыгаю на скамейку, по пути подхватив кроссовок. Он у меня тяжеленький, один раз качественно по роже смазать вполне сойдет. А там… Война план покажет.

— Не знаешь такого слова? — наигранно участливо интересуюсь я, — ай-ай… А ведь вышку получаешь…

— Иди сюда, сука говорливая, я найду, чем тебе пасть заткнуть!

— Не могу, Виктор-дешевка, — вздыхаю я, легко перелетая на соседнюю лавку, ту, что ближе к двери.

Путь отступления я себе уже наметила, теперь, главное, разозлить придурков до того, чтоб мозги отрубились от гнева. И это вполне выполнимое дело, потому что мозгов у них в черепушках отродясь не водилось. Чего там отключать-то?

— Я всякую дрянь в рот опасаюсь брать, — продолжаю я, четко отслеживая перемещения парней по душевой, — и тебе не советую! И без того гнилью из пасти несет!

Прокоп матерится, а затем снова резко дергается ко мне!

Он быстрый, гадюка!

Едва успеваю увернуться! И запускаю кроссовком, четко в лоб уроду!

Он воет, отскакивает, трет морду.

А я снова двигаюсь к выходу.

Чуть-чуть уже!

И свобода!

Ух, в этот раз я сто процентов в деканат пожалуюсь на них! Твари какие!

— Сова, дверь закрой! — орет Прокоп, разгадав мой нехитрый маневр, и вынуждая меня ускориться.

Наплевав на конспирацию и дальнейшие насмешки над туповатыми качками, я срываюсь с места с дикой скоростью, за которую меня Вязанка и взяла в команду легкоатлетов.

И моя задумка даже практически успешна, дверь — вот она!

Но в тот момент, когда я подлетаю к ней, происходят сразу два события:

ревущий от ярости Прокоп таки меня настигает, больно цапнув за локоть, а дверь открывается и на пороге появляется кто-то высокий и плечистый.