Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе - стр. 150

– У меня ничего нет. И я – ничей, – сказал Теодор.

Они лежали рядом на траве, смотря в ночное небо.

На миг в глазах Дики что-то проскользнуло – тень или жалость. А может, ничего.

– У меня, – заявила девушка, – есть я.

Теодор, приподняв голову, поглядел на воду. На берег набегали темные волны, на холме подвывал ветер. Казалось, в мире ничего нет, кроме этого, даже их двоих. Даже их не существует, и в этом было что-то от правды, потому как если тебя никто не видел, если о тебе не сказано ни слова – тебя нет.

Только ветер и звезды, только холодная темная вода были материальны и будут всегда.

– Послушай… – Теодор закинул руки за голову и уставился на комету. – Тебе не страшно?

– Страшно? – хмыкнула Дика. – Отчего?

– Не знаю, – протянул Теодор. – Там над нами ничего нет.

Дика приподняла подбородок и понюхала воздух.

– Там звезды.

– А больше – ничего. Мы смотрим туда, но оттуда не смотрят на нас. Странно. Никто над нами не живет.

– Да. Так заведено.

У Теодора засосало под ложечкой. Он испытывал что-то подобное страху, когда смотрел вглубь ночного неба, и еще – восхищение. «Подумать только, я лежу и смотрю в лицо вечности», – сказал он себе. От этой мысли по коже побежали мурашки. Хотел достать флуер, но при Дике не решился.

– Ты когда-нибудь думала, почему все устроено так?

– Как – так?

– Так… – Теодор обвел рукой небо и землю.

Дика издала «хмм».

– Как думаешь, это кто-то придумал? Кто-то создал нарочно или никто?

– Я могу ручаться только за то, что создала сама. О том, что создано другими, нельзя говорить с уверенностью.

– До сих пор не знаю, зачем я здесь? Зачем живу?

– И никогда не поймешь.

– Что же делать?

– То же, что и прежде. Если тебе это нравится.

– А если нет?

– Сделай так, чтобы нравилось. Иного пути не будет.

Дика рывком поднялась с земли и легко, как птица, перескакивая с кочки на кочку, спустилась к воде. Ветер развевал ткань на тонкой фигуре, играя бахромой платка.

Теодор подумал, что в такие моменты ему не хочется ничего изменить. Он просто рад лежать на траве или сидеть, зарыв голые ступни в песок, и чувствовать прохладный ветер под рубашкой. Смотреть, как тают глазки звезд. Говорить с Дикой вот так, не видя злобу и усмешку на лице, слышать ее мысли, будто звучащие вслух, и мечтать о чем-то далеком и несбыточном. «Мне и так хорошо, – подумал Теодор. – Даже сейчас, когда у меня ничего нет».

С дальней опушки донеслись едва уловимые звуки. Смех или пение, а может, просто плеск волн. Звонкий, хрустальный плеск.

– Снова они, – поморщила нос девушка.

– Кто?

– Иеле. Главное, чтобы запоздалый путник не прошел. Или горожанин не отправился искупаться. Добра от них не жди.