Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе - стр. 126

К нему.

– Черт, – выдохнула девушка, ухватившись за ветку, хотела подтянуться, но волчица снова клацнула зубами. Шныряла завопила.

Теодор уставился на красную пасть, огромную, как воронка, куда можно было упасть и провалиться. Он нагнулся, схватил Шнырялу за руку и рванул на себя, вытаскивая из челюстей гигантской твари. Ткань снова затрещала, и юбка Шнырялы стала еще короче. Девушке впору было отправиться в город соблазнять прохожих оголенными до бедер ногами. Но ей было явно не до этого.

Шныряла, как только оказалась рядом с Теодором, уставилась на него – злобно, как обычно, но и с удивлением. Она не верила, что он ее только что спас.

Они посмотрели вниз, где волчица ходила вокруг ствола и дула на горящую траву. Теодор сразу понял, что это означает.

– Она хочет нас зажарить! – заорал он.

Шныряла, казалось, от волнения грохнется на землю.

Тем временем огонь разгорался, накинувшись на сухие прошлогодние ветки. Пожар распространялся быстро, и Теодор понял, что деваться с сосны некуда: ни перескочить на другую, ни спрыгнуть. Волчица стояла внизу и глядела на них, раскрыв пасть, ожидая, кто первый свалится в ее нутро. «Чудесный денек! – пронеслось в голове у Теодора. – Или превратишься в шашлык, или сожрут сырым. Широкий выбор!»

Пламя лизало ствол все выше – и наконец ветка, на которой сидели Теодор и Шныряла, заполыхала. В последний момент Теодор успел ухватиться за ту, что повыше, а Шныряла нет. Она вскрикнула, когда услышала треск под собой, а в следующее мгновение рухнула на землю.

После такого падения, встать, конечно, ей было крайне трудно. Не только потому, что удар вышиб из нее весь воздух, но и потому, что прямо на груди стояли огромные лапы.

Когти впивались в грудь, и девушка замерла от ужаса. Теодор видел ее раскрытый рот и остекленевшие глаза.

Волчица прорычала хриплым, непохожим на человеческий голосом:

– Им-м-мя.

Страж требовал назвать имя, и немедленно; его башка с распахнутой пастью, откуда доносилось горячее дыхание и запах мяса, приближалась к лицу девушки.

– Им-м-мя.

Воздух изо рта сорвал повязку со лба Шнырялы и разметал рыжие волосы.

– В-василай, – промямлила Шныряла. – Раду Нику. София. Э-э, Ионел!

Шныряла перечисляла все известные ей имена, а Теодор, видя такую ситуацию, стал помогать. Имя, имя волчицы? Как ее зовут?

– Волчица! – ляпнул он. – Дакийка!

И тут раздался громкий мужской голос:

– Дакиэна!

На опушке леса стоял Маска, тяжело дыша. По-видимому, он примчался в дикой спешке, спрыгнул с коня прямо на лету и, едва приземлился, выкрикнул имя. Он подошел к Шныряле, которая была прижата тяжеленными лапами к земле. А Теодор был готов поспорить, что при звуках странного имени глаза девушки удивленно расширились.