Игра в сумерках - стр. 25
– Я готова… – Теодор услышал долгий вздох. – Если что, брат позаботится о детях.
Заскрипели ступени. Теодор едва заскочил в комнату, как появился отец. Он прошагал в спальню, вышел оттуда с сумкой, затем отвязал от балки полотняный сверток и принялся отсчитывать семена.
Вытирая руки полотенцем, вышла мать:
– Она там, на улице? Бедная женщина. Что у нее стряслось?
– Сначала пропал муж. Ночью поссорились, и он вышел, хлопнув дверью. Девочка все слышала. Каждую ночь просыпалась, ждала, что отец вот-вот войдет. Но он не возвращался, девочка стала просыпаться все чаще, и в конце концов перестала спать вовсе. Третий месяц мучается, врачи от нее отказались, а мои травы… тоже не помогли. Ей нужно почувствовать отца. Чтобы не ощущать вину. Тогда она перестанет ждать и уснет.
– Жаль малышку, – вздохнула мать. – Память о ком-то стереть невозможно. Бедный ребенок, такая короткая жизнь…
– Возможно, она выберется, Мария…
– Что ты хочешь сказать?
Отец достал из еще одного полотняного свертка корень, похожий на голову. Мертвый корень. Один глаз Марии уставился на мужа, другой на Теодора.
– Что ты имеешь в виду, Лазар? Ты снова согласился ее лечить? Ей же ничего не поможет. Ничего!
Отец поглядел в окно. На фоне лилового неба темнели курганы.
– Есть кое-что…
Он сжал кулак, отчего синеватый ключ растянулся. Потер сломанную переносицу и после паузы ответил:
– Ей поможет Связывание.
Мать приглушенно вскрикнула. В ее возгласе были удивление и досада.
– Лазар! Посмотри на меня. – Она заставила мужа отвернуться от окна. – Ты клялся больше этого не делать!
– Девочку нужно связать с матерью, чтобы она получила часть ее жизненных сил – так чаша весов Смерти придет в равновесие. У меня нет выбора. Иначе она умрет.
– Значит, она должна умереть! Ты постоянно рискуешь из-за своего лечения, помогаешь этим… этим…
– Мария! – Отец повысил голос.
Лазар никогда не кричал. Всегда разговаривал спокойно, что бы ни происходило – даже когда его грозили убить и вздернуть за ноги на осине. Сейчас он был зол.
– Ей суждено уйти раньше времени, – тише сказала мать. – Я думаю, даже не сможет… – Она осеклась. – Девочку жаль… Бедняжка. Я видела ее мать. Понимаю, она готова на все ради ребенка. Хотя у нее еще сын, и если… он останется один… Я бы тоже все сделала ради нашего мальчика.
Теодор поежился. Он не любил, когда мама говорила так о нем.
– Это решение матери. Только ее.
– Ты уже предложил ей?!
– Да.
Во взгляде отца блеснул нехороший огонь, который порой замечал Теодор. Отблеск чего-то давнего, о чем отец молчал. Наконец он прикрыл глаза и ссутулился. Бремя забот упало на его плечи, придавив тяжестью гробовой крышки. Отец повернулся к Теодору, скривил рот и сказал более сипло, чем обычно: