Игра в ложь. Я никогда не… - стр. 11
Шарлотта фыркнула.
– В Pottery Barn не продают керамику! Может, ты еще думаешь, что Crate & Barrel[6]торгует ящиками и бочками?
– А Pier 1[7] – пирсами? – захихикала Лорел, сидевшая впереди.
– Меньше слов, больше творчества, девочки, – пресекла разговоры миссис Гиллиам, преподаватель по керамике, пробираясь между гончарными кругами. Колокольчики браслета на ее лодыжке мелодично звенели в такт шагам. В облике миссис Гиллиам безошибочно угадывалась ее профессия. Она носила широкие шаровары из джерси, жаккардовые жилеты, броские ожерелья поверх туник с принтами, и пахло от нее заплесневелыми пачулями. Она была чересчур эмоциональна и напоминала Эмме миссис Тёрк, старушку из социальной службы, которая всегда говорила так, будто декламировала шекспировский монолог. Скажи мне, Эмма… хорошо ли с тобой обращаются в этом сиротском приюте?
– Отличная работа, Ниша, – проворковала миссис Гиллиам, проходя мимо глазуровочного стола, за которым девочки раскрашивали глиняные горшки чем-то желто-коричневым. Ниша Банерджи, второй капитан теннисной команды Саттон, с торжествующей ухмылкой обернулась к Эмме. В ее глазах полыхала ненависть, и по спине у Эммы пробежала дрожь. Она уже догадалась, что Ниша и Саттон не на шутку враждовали, и с тех пор как Эмма вошла в жизнь Саттон, Ниша стала и ее злейшим врагом.
Отвернувшись, Эмма положила ком серой глины в центр гончарного круга, обхватила руками и, медленно нажимая на педаль, запустила колесо, придавая заготовке чашевидную форму. Лорел тихо присвистнула.
– Откуда ты знаешь, как это делается?
– Хм, новичкам везет. – Эмма пожала плечами, словно не видела в этом ничего особенного, но руки у нее слегка дрожали. В голове всплыл заголовок: «Навыки Гончарного Дела Разоблачают Самозванку Эмму Пакстон. Скандал!» Эмма занималась в мастерской керамики еще в Хендерсоне. После школы она часами просиживала у гончарного круга, лишь бы не идти домой, к Урсуле и Стиву, приемным родителям, у которых она тогда жила. Истинные хиппи, они презирали гигиену, строго соблюдая заповедь «Мылу – нет!», что было заметно по ним самим, по их одежде и восьми шелудивым псам.
Эмма просунула руку в чашу и издала фальшивый вздох разочарования, когда та рухнула.
– На сегодня хватит.
Как только миссис Гиллиам скрылась за дверью, Эмма отыскала взглядом Мадлен и убрала ногу с педали. Она по-прежнему считала Мадлен и компанию наиболее вероятными убийцами Саттон. Но ей не хватало доказательств.
Вытерев руки полотенцем, она достала айфон Саттон и прокрутила календарь.
– Эй, девчонки? – воскликнула она. – Кто-нибудь помнит, когда я в последний раз делала мелирование? Я забыла отметить в календаре, теперь боюсь пропустить следующее. Когда же это было… не тридцать первого августа?