Игра теней. Претендентка. Книга вторая - стр. 5

Стою пару минут в задумчивости, собираюсь с мыслями. Почему в этом мире все стараются меня обмануть? Что плохого я сделала этим людям? Слишком добрая? Слишком наивная? Надоело.

Хотела поправить венок, но стоило протянуть руку, как Салливан тут же перехватил мою ладонь, уверенно и быстро, остановил за секунду до касания.

– Это цветы чемерицы, миледи. Ядовитые. – Вздрагиваю. Дрожащие пальцы в тонких кружевных перчатках сжимает крупная рука. – Их яд наносят на стрелы, миледи.

Кто-то очень близкий был на могиле. Тот, кто хорошо знал убитую. Догадываюсь кто.

Отдергиваю руку, выпрямляю плечи. Что ж. Если в этом мире все против меня, то пусть мир об этом пожалеет. Видит бог, я хотела быть доброй, но теперь… кто не спрятался, я не виновата.

Возвращаюсь к могильщику даже в каком-то приподнятом настроении. Хочется насвистывать что-нибудь бодрящее. Словно раньше изо всех сил сдерживалась, а теперь, наконец, отпустила эмоции с поводка. Жаль, в руках ажурный веер, а не плетка, вот на что бы моду ввести.

– Салливан. – Хотелось добавить: «Фас!», еле сдержалась.

Но моя охрана и без команды все понимает. Верный сопровождающий тут же оказывается за спиной мужчины. Одно быстрое движение, и фигура могильщика, ранее и так скрюченная, согнута еще сильнее, поставлена на колени и неестественно завернута буквой «Зю».

– М-миледи?

– Что ж вы, уважаемый, людей хороших обманываете. – Говорю нарочито спокойным тоном, даже на «вы» обращаюсь. Улыбаюсь, и моя улыбка могильщика пугает сильнее, чем если бы я злилась и топала ногами. – Вам кажется, что терять нечего? И то верно.

– Н-нет…

Еще одна ошибка. Нельзя говорить «нет» госпоже. Сразу видно, чернь невоспитанная.

– Что меньше всего в вашей работе используется, а? Руки? Ноги? Хм. Знаю! Меньше всего в вашей работе нужна голова.

– Аааа! – Экак его затрясло, болезного. Осознал, стало быть, кого обмануть пытался. Проникся. – Скажу! Я все скажу, миледи! Только пощадите!

– Слушаю. – Повинуясь короткому жесту, Салливан чуть ослабил хватку, но одна рука мужчины по-прежнему была вывернута назад.

– Приходил. Статный, молодой. Черноволосый такой. Из благородных. Денег дал. На могилке постоял и ушел. – Могильщик трясется, отводит глаза. – Я ж ничего не знаю, миледи. Пощадите!

Я уже хотела на этом остановится, но что-то в его поведении меня насторожило. Бегающий взгляд? Алчный блеск? Трясущиеся пальцы? Интуиция в кои то веки явила себя и шепнула тихо на ухо: «Что-то не так». Ах ты ж крысиная сущность!

– Говори! Что с трупа взял? – Угадала. По взгляду вижу, что угадала. А ведь пальцем в небо ткнула, на удачу.