Игра Сна - стр. 22
Не желая снова провалиться неизвестно куда, я опустилась на колени и медленно поползла.
Пол все длился и длился, а стены все не было и не было, словно я ползла по ленте Мебиуса. Казалось, из всего мира остались только я и этот холодный камень под моей рукой. Наконец я решила подняться, но стоило мне оторвать руку от пола, как кто-то схватил меня за нее.
Наверное, я закричала, не знаю, чернота вновь поглотила все звуки.
Я почувствовала, как кто-то тянет меня, настойчивей и настойчивей. Может стоит положиться на эту руку? Я вскочила с колен и побежала туда, куда тянули, вперед! Рывок – и я вываливаюсь из черной душащей темноты на белые простыни.
Холодный сырой воздух ударяет в лицо. В нем запах дождя и красота целого мира. Он пронзает словно ножом, заставляя невероятно остро почувствовать жизнь.
Я пытаюсь дышать, хочу надышаться на десять лет вперед, этим холодным, свежим, влажным, упоительным воздухом.
Сырость пробирается через тонкую одежду, и вот это ощущение холода говорит – ты жива! Жива, дышишь, существуешь, живешь!
Вскидываю голову, и вляпываюсь глазами в ошарашенное лицо Димитрия.
– Ох, знал бы ты, что мне приснилось!..
Он молчит, и в его молчании чувствуется огромная пропасть.
Я пробегаюсь глазами по комнате, и натыкаюсь на черные решетки на окне, толстые, с палец, внутри.
Я чувствую, как отхлынула кровь от лица. Димитрий смотрит совершенно ошарашенно. В его лице перемешались все оттенки недоверия, радости и ужаса.
Наконец он словно отмирает, обхватывает меня и сжимает крепко-крепко. Я не сопротивляюсь, но и не обнимаю его в ответ, чувствуя запах его одеколона с еле заметной пряной ноткой пота и запахом сигарет. Мои отросшие волосы падают ему на плечи. Через несколько секунд он отстраняется и садится, держит за руку, а глаза совершенно безумные, даже… плачет?.. Да нет, быть того не может.
– Где я? – тихо спрашиваю.
Он начнет юлить, вижу: крутит пальцами, мнет губы и прячет глаза.
– В больнице. А ты помнишь, что с тобой случилось?
– В больнице, – говорю. – Зачем в больнице решетки на окнах?
Он снова прячет глаза и мнется. Я откидываюсь на подушки.
– Господи… Скажи мне, что я ограбила банк.
Он смотрит на меня долго, потом внезапно обхватывает за плечи и утыкается мне в шею.
– Аглая… Аглая… – шепчет. Смеется. – Боже мой, как я давно не слышал твоего голоса!..
Я смотрю на толстые черные решетки за его спиной.
Проходящая мимо сестра заглядывает в палату, охает и убегает. Потом прибегает снова, приводя за собой врачей. Они спрашивают меня, задают какие-то вопросы, я отвечаю, тоже спрашиваю, а сама все это время поглядываю на Димитрия, сидящего на стуле. Все про него забыли. Он и сам чувствует это, а потому не играет на публику – я вижу, как разные эмоции сменяются на его лице. Правдивые эмоции.