Игра с огнем - стр. 41
Подойдя ближе, Максим понял, что входная дверь не только не заперта, но даже немного приоткрыта. Опыт не позволил схватиться за нее голой рукой, поэтому он вытащил из кармана мобильный телефон, включил в нем фонарик, поскольку стало уже совсем темно, натянул на ладонь другой руки рукав свитера и только тогда осторожно коснулся двери. Тщательно отряхнул ноги, чтобы не наследить лишнего, вошел внутрь. Дом оказался еще меньше, чем выглядел снаружи, тесный темный коридор был завален каким-то хламом, через который приходилось пробираться медленно и осторожно.
– Кто-нибудь есть дома? – громко позвал Максим. – Эй, хозяева!
Ответом ему послужила тишина. Преодолев коридор, Максим попал в такую же маленькую проходную кухню, а из нее – в гостиную.
– Твою мать, – выдохнул он, когда луч фонаря выхватил из темноты распластанную на полу женскую фигуру.
Костю Степанова редко кто-то видел трезвым и в добром расположении духа. Если он не был пьян, значит, был с похмелья, а потому мрачен и резок. Костя не без основания считал, что жизнь – беспросветное дерьмо, и скрасить ее может только стакан хорошего коньяка. Он был младшим из пятерых детей ударников лесоперерабатывающего завода Степановых, и единственным, кто имел образование, отличное от девяти классов средней школы.
Начальство периодически лишало его премии и угрожало увольнением, когда в очередной раз заставало не совсем трезвым со скальпелем в руках, но Костя прекрасно знал, что его не уволят. Нет, он вовсе не считал себя бесценным специалистом типа доктора Хауса, из-за гениальности которого и коллеги, и пациенты будут терпеть все его выходки. Просто он прекрасно знал, что на его должность желающих днем с огнем не сыскать, а потому черта с два его кто-то уволит. Его пациентам же и вовсе плевать, в каком состоянии он ходит на работу. Костя Степанов был патологоанатомом.
За ненужностью отдельного судмедэксперта для полиции, он работал в больнице, а при необходимости вскрывал криминальные трупы и ездил на вызовы. У него был помощник Шурка – молодой, немного странноватый парень, и вдвоем они справлялись со всеми трупами в городе.
То, что женщина умерла не два часа назад, Костя понял уже по запаху, висевшему в ее гостиной. Он иногда в шутку говорил, что мог бы стать известным флейвористом[1], если бы не любовь к трупам, таким чутким нюхом обладал. Впрочем, в этой гостиной, кроме трупного запаха, был еще целый букет: непроветриваемого помещения, испорченной еды и засохших цветов. Больше всего Костю почему-то удивили цветы. Ему казалось, что в этом богом забытом районе женщинам не могли дарить цветы. Большой букет роз, уже полностью высохший, стоял в вазе на подоконнике. В вазе с водой. В вазе с