Игра с монстром - стр. 9
С языка рвались неприличные выражения, а руки жаждали прикрыться, но я сдержалась, лишь повела плечом и бросила как можно безразличнее, разворачиваясь обратно к мытью посуды:
- Это туалет для персонала, кэр, вы в курсе?
- Конечно, в курсе, нэйра, - чужое дыхание коснулось моей шеи, а голос прозвучал на самое ухо.
Руки мужчины опустились с обеих сторон от меня на края раковины, а спина ощутила жар чужого тела. Даже через форменную блузку волна тепла накрыла меня с головой, вызывая водоворот непонятных ощущений внутри. И все же, я оказалась в плену ценнетца, который мог выпить мою энергию без моего на то согласия. Это условно запрещалось. Но многие не гнушались и отнятой энергией. Конечно, он меня не выпьет досуха, но отдавать энергию незнакомцу совсем не хотелось.
Сердце заколотилось испуганной птицей, а пальцы сжали кофейную чашку так сильно, что мне почудился хруст. Или я сломала пальцы или повредила посуду. Что из этого хуже, предположить оказалось затруднительно.
- Тогда выйдите и не мешайте работать, - выдавила я из себя, борясь со смущением и страхом.
3. Глава 3
Он хмыкнул на самое ухо, вызывая неприятное покалывание по всему телу, а внутри странный трепет, раньше мне незнакомый. Интересно, что это за чувства такие? Реакция на непозволительную близость ценнетца? Или на саму ситуацию? Я прикрыла глаза и сглотнула вставший в горле ком. Звук показался оглушающим, прокатился по всему помещению, отскакивая от стен. Сердце тут же принялось выбивать частую дробь от страха, перемешанного со стыдом и трепетом. Ценнетцыы всегда вызывали такой шквал чувств. По крайней мере, так рассказывали в школе на естественных науках.
Потому что энгийнцы подсознательно хотят, чтобы нашей энергией питались. Переизбыток мог привести к сумасшествию, а это значило ссылку в Дезод и вечные страдания. Только у меня переизбытка никогда не наблюдалось. Скорее, энергии мне не доставало. Моей энергией еще не питались ни разу, я берегла ее, как невинность.
Только я приготовилась к самому худшему, как тяжесть и жар от чужого тела исчезли без следа, а я ощутила, что в туалетной комнате совершенно одна.
Помотала головой, оглянулась для надежности, но странного ценнетца и след простыл. Сдула зло челку с глаз и плюхнула чашку, которую все еще сжимала в руках, под воду. Брызги снова расползлись пятнами по моей блузке и даже юбке, но я внимания не обратила. Казалось, в этой злосчастной чашке собрались все, кого я недолюбливала за прожитые годы. Особенно некоторые наглые ценнетцы. С таким остервенением я терла и отскабливала ее бока.