Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2 - стр. 17

Шевельнулось внутри неясное… Кого-то он мне отдаленно напомнил.
– Миша… приедет скоро. И я тоже буду дома…
Она жила этой мечтой – о встрече с сыном, о родных и теплых стенах, о заботливых руках. Кем-то сваренном супе – для нее, не для «всех», – о налитом чае. О том, что не упрекнут за разбитую чашку, о том, что вдруг снова не одна на свете.
Разговор опять уехал в сторону – его намеренно перевела бабушка. Принялась рассказывать о семенах помидоров, которые недавно нашла у знакомой, о том, что кусты вырастают такие высокие, что в теплицу не помещаются. О теплых валенках, которые купила недавно на рынке – но вот беда, слишком сыро пока для них…
А потом стариков звоном поварешки позвали обедать, зашевелилась в кресле Лида. Протянула руку, чтобы не забыть вложить в книгу любимое фото, я ей его протянула.
Протянула и… неожиданно поняла.
Миша напомнил мне Мака. Отдаленно. Конечно, Мак шире в плечах, грациознее, красивее, «породистее», что ли… И все же…
Странная мысль. Бессмысленная.
Березовую рощу мы покидали с пустыми пакетами под звук скрябающих по железным тарелкам многочисленных ложек. Почему-то в молчании.

4. Глава 4

Глава 4

Уровень четырнадцать. Нордейл.

Тремя часами позже.

Знакомое уютное кафе «Лемьер» после «Березок» казалось неоправданно роскошным и дорогим. Все чересчур, все мимо, если людям нужно там мало.
И сидел напротив Мак. Пил уже вторую чашку кофе, а я все никак не могла собраться с мыслями и начать разговор. За окном давно уже не Ленинск с его бурым снегом, а белоснежный чистый Нордейл, а в голове будто связавший два мира воедино платок бабы Лиды – зеленый, с золотой нитью. Один конец здесь, второй там.
– Ты за этим меня позвала?
У Чейзера выходной, но все же вторая чашка кофе в полной тишине непривычно даже для него.
– Для чего?
– Чтобы помолчать?
А я не могла понять, как сказать. Миша действительно на него походил. Чуть-чуть. В конце концов, на том фото он был моложе – мог со временем раздаться в плечах, возмужать. Ведь мог?
Наверное, это все дурацкий план.
– Послушай, – решилась я заговорить наконец, – ты помнишь, что люди в моем мире стареют?
– Помню.
– Так вот, есть старики, у которых не остается родственников. Они тогда живут в домах престарелых, о них вынуждено заботиться государство. К ним никто не приходит и не приезжает, никто не навещает.
– И?
Здесь все было иным. Дрейк «домов престарелых» не создавал – он умудрился выстроить систему, где каждый пожилой гражданин мог получить медицинскую помощь в том объеме, которая бы позволила ему самостоятельно жить и обслуживать себя в собственной квартире. На Уровнях не хаяли «государство», не говорили о ценах на лекарства, потому что они никогда не росли. И не жаловались на детей, которые бросили родителей… Две разные планеты.