Игра Реальностей. День Нордейла - стр. 26
«Все это слишком рискованно. Вот только, если не попробовать, уже через час начнутся «жертвы».
Выбирать не приходилось. Прыжок на мокрое крыльцо; звонок в дверь. И шаги за дверью.
Мы сидели в его кабинете: я хмурая и мокрая, готовая к боевым действиям, а док непривычно молчаливый, настороженный.
- Ты, правда, веришь, что я могла сказать ей такое? Своей подруге?
- Я слышал. Я был в той комнате.
- Это была не я.
И долгий взгляд друг другу в глаза. Тяжелый вздох после.
- Ладно. Говори, чем я могу тебе помочь?
Он не верил мне – точнее, верил, но не до конца – не мог уложить в голове поведение меня «той» - ложной - и «этой», которая сидела теперь перед ним.
- Мне нужно от тебя большое одолжение. Большое.
- Я слушаю.
- Погрузи меня в искусственную кому.
Он смотрел на меня долго и тяжело, а молчание в продолговатой комнатушке с двумя кушетками – местной операционной - сделалось свинцовым.
- Ты понимаешь, о чем говоришь?
Я сглотнула. Как зябко внутри, как неуверенно.
- У меня нет другого выхода.
- Зачем, Ди?
- Не могу объяснить.
- Нет, будь добра. Меня Дрейк за такое по голове не погладит.
- Он… разберется.
Мне приходилось с осторожностью сапера подбирать слова.
Свет, льющийся в единственное окно «операционной» из-за непогоды сделался тусклым и серым, но Лагерфельду не требовались ни лампы, ни инструменты, чтобы лечить.
- Сейчас. Не тяни. У меня нет…
- Бернарда, искусственная кома – состояние, когда астральный план полностью отрывается от физического, и возвращение может не пройти гладко. Грубо говоря, ты можешь потерять способности. Все тонкие тела во время комы разъединяются, иногда процесс носит необратимый характер.
- Знаю. Но нет времени.
- Нет, на такое мне нужно разрешение от Дрейка.
- Да не будет у тебя разрешения от Дрейка! Он не успеет вернуться.
Я впервые смотрела на Стива с металлической тяжестью в глазах. Как на войне, как на полевого врача, которого просила отрезать себе руку.
- Нет времени, слышишь меня? Нет. Времени, – повторила с паузой между словами. – Иначе бы я не просила.
И человек, привыкший к стрессовым ситуациям, к увечьям, к постоянным стонам больных и раненых, нервно сжал лежащие на коленях ладони в кулаки.
- Ты знаешь, что творишь?
- Делай, - повторила я. – И как можно быстрее.
- Он меня по голове не погладит, - качал Лагерфельд рыжеволосой шевелюрой, поднимаясь. – Он меня…
- Скорее.
Я достала из заднего кармана джинсов сотовый, зажала его в руке, чтобы не мешал, и улеглась на кушетку.